"Пожалуй,не было и не будет ни одного писателя, который бы в са-
мом начале своего литературного пути, в двадцать, в двадцать пят лет,
не озарялся бы грандиозным замыслом "великого романа". Однако редко
из этого получается что-нибудь путное. Либо на свет появляется недоз-
релый плод, либо перезрелый замысел так и умирает в воспаленном сооб-
ражении автора... Роман "Я" /Татарское книжное издательство,1999/ -
о мифологическом Либертусе, вечном скитальце и духе Свободы, антиподе
Люцифера - автор начал писать в двадцать пять, А закончил его лишь
через тридцать пять лет. На грандиозности своего замысла Диас Валеев наста-
ивает с самого начала романа. Не берусь судить об адекватности его
воплощения /это уже рассудят потомки/,но масштабность поставленных
задач действительно впечатляет.
В центре замысла - извечная борьба Добра со Злом, посланников
Бога и Сатаны, их постоянное влияние на жизнь людей во все времена,
особенно в наши дни.
Валеев создавал роман столько лет не только из-за сложности за-
шсла, композиции, архитектоники. Дело в том, что начинал его писать
он в те времена, когда подобные сочинения не только нельзя было напе-
чатать, но и просто за существование рукописного варианта можно было
крупно пострадать. Ведь силы зла, представители могущественного тай-
ного ордена "322", действуют в романе с удостоверениями КГЕ в карма-
не...".

Александр Воронин, Игра с огнем. "Республика Татарстан"
08.12.1999.

"Читая его книги, понимаешь, что ему открылась некая Тайна, соизме-
римая с Тайной истоков геометрии Лобачевского, и она неодолимо вле-
чет писателя, оставаясь тем не менее Тайной. На этом пути перед ним
встает проблема, - создать адекватное этой тайне формообразование
литературы. И это Д.Валееву, мне кажется, удалось: литература у него
выступает как особая сфера, не сводимая ни к разновидности искусст-
вами к идеологии, ни к философии - литература в его творчестве есть
не что иное, как собственная форма, неразрывности философии и искус-
ства. Примеры такого воплощения литературы представлены в истории
произведениями таких, например, творцов, как Гомер или Платон, а в XX
веке творчеством М.Пришвина, Н. и Е.Рерихов.
Рядом с нами живет и работает еще неизвестный нам до конца мыс-
литель и художник. Пора бы уже нам присмотреться к нему всерьез.
Мы станем внутренне богаче. Появится у нас еще одна фундаменталь-
ная точка опоры, которая поможет нам выжить в этом трудном мире".

Фан Валишин. Художник,которого предстоит еще узна-
вать... "Научный Татарстан", № 4,1999.

"Имя этого человека хорошо известно казанцам. Писатель-философ,
выпустивший 26 книг, вокруг его произведений постоянно ведутся споры.
Особенно много шума возникло после выхода в таткнигоиздате в конце
2002 года двухтомника "Уверенность в невидимом". Рядом с восторжен-
ными откликами об этом произведении, где он назван чуть ли не "Сокра-
том нашего времени, сумевшим обобщить всю мудрость мира с времен ниж-
него палеолита до наших дней", есть мнения и противоположного харак-
тера. Один из ораторов, собирающихся по средам в Доме ученых вообще
назвал Валеева "Дьяволом и предтечей Антихриста". В публикации члена
Союза российских писателей Александра Матвеичева "Пораженный невоз-
можным" /Звезда Поволжья, июнь, 2003 год/ Диас Валеев, подобно странным
людям, героям своих же пьес и романов, идет по жизни с фонарем Диоге-
на, вглядываясь в лица современников, пытаясь угадать в их душах Бого-
человека. Кто же прав? Ответ можно найти в двухтомнике".

Елена Черняева. В поисках Богочеловека. "Афиша",
№ 7, 2003.

"К какой же "ипостаси" можно отнести труд Д. Валеева? Мы, при всех
недостатках современности, живем сейчас в условиях невиданной за
последние почти что 90 лет свободы интеллектуально творчества... От-
сутствие цензуры и допотопного выявления крамолы под "политическим
микроскопом" привело к самым различным явлениям /имею в виду в пер-
вую очередь гуманитарные науки/ - от агрессивного дилетантства и мифо-
творчества нередко под докторской или академической "крышей" до
прорывов в качественно новую научно-интеллетуальную сферу. Сужу об
этом и по истории, и по ряду смежных наук. Вот к числу последних от-
ношу и творчество Д.Валеева, смею думать, одну из вершин философской
мысли наступившего века.
Интересна попытка рассмотрения автором таких понятий, как Бог и
Не-Бог или порядок и Хаос в качестве единого Абсолюта. Его мышление
парадоксально: он соединяет несоединимое".

Булат Султанбеков, Нечто беспрецедентное. "Респуб-
лика Татарстан", 7.12.2002

"Внимательный читатель "Портрета Дон-Жуана" - книги, охватывающей
творческий путь художника с пятидесятых годов двадцатого столе-
тия до наших дней, - легко нарисует в своем сознании духовный порт-
рет Диаса Валеева - портрет не статичный, а в динамике, с множеством
ликов и оттенков, параллелей и меридианов, многомерностью временных и
пространственных координат. Лабиринт его мысли и воображения не име-
ет ни начала ни конца, но он неизменно ведет нас через жестокие физи-
ческие и нравственные испытания в страну любви и добра. Добро и
зло, любовь и ненависть, Бог и Дьявол, жизнь и смерть извечно противо-
стоят в его творчестве друг другу".

Александр Матвеичев. Штрихи к портрету Диаса Валеева.
"Звезда Поволжья", I, 7, 14, 21.07, 2004.

"Они очень, на первый взгляд, отличны одна от другой, пьесы казан-
ского драматурга Диаса Валеева - "Дарю тебе жизнь" и "Вернувшиеся",
"Охота к умножению" и "Пророк и черт", "Перед последней чертой" и "Ди-
алоги"... Хотя действие каждой их них и происходит в наши дни, кажет-
ся, что многих из героев отделяют друг от друга целые исторические
пласты, пьесы отличны одна от другой по темам и жанрам, событиям, дви-
жущим развитие сюжета. Кажется, не будь на титульном листе имени ав-
тора, мы никогда не посчитали бы их произведениями одного писателя.
И все же это только на первый взгляд. В его пьесах, при всей их
несхожести, можно обнаружить то общее, что и отличает произведения од-
ного писателя от произведений другого...
Где бы ни происходило действие пьес Валеева, кем бы ни были они
населены, их проблематика неизменно привлекает к себе внимание теат-
ров и зрителей всей страны.
Каждая пьеса Валеева интересна своей философской глубиной, своей
гуманистической направленностью. Это делает его сегодня одним из самых
перспективных драматургов страны".

Юрий Зубков, "Максади экса" в кн. "Драматурги РОССИИ",
издательство "Современник",1979.

"Его произведения, казалось бы, различны по темам, по жанрам, по сти-
лю, даже и по методу. Кажется, он берется за все, желает объять необъят-
ное, сделать невозможное... Но это только на первый взгляд. Если оки-
нуть единым взором весь творческий путь Валеева, приходишь к заклю-
чению, что его самобытная индивидуальность проявляется как бы в полете
над бытом. Он отнюдь не бытописатель...".

Ильдус Ахунзянов. "Возьмите любую книгу, где обозначено
его имя". В кн. "Художник и его слово. Литературные
портреты". Татарское книжное издательство,1978.

"В "Дне Икс" Валеев снова предстает как очень трагичный драма-
тург. Он чуждается лакирующих красок и лакирующего тему представле-
ния о героизме. Он обнажает почти обреченность восстающих, но не до-
пускает даже предположения об их малодушии. Конфликт от конкретного,
частного стремится протянуть до глобального, охватывая время - наше и
прошлое попеременно и будущее. Все придут в будущее - живые и мерт-
вые. Пьеса упрекает слабых, не выдержавших, утративших смысл бытия в
идеальном, духовном плане. С другой стороны, в пьесе сквозит вера в
то, что есть человеческая сила, которая может быть возрождена в бу-
дущем. Это пьеса о смерти ради веры в жизнь. Принцип ее написания -
смешение метода психологического с медитационным и былинным. Самый
конфликт не только назван - он в движении разноустремленных сил".

Нина Велехова. "День Икс, или Будущее, которое вне нас".
"Театр", № 12,1986.

"...В ночь после первых допросов я поспешно спрятал от вас руко-
писи в двух мешках среди дров в сарае у матери. Но вы были начеку,
и через несколько дней ночью сарай был сожжен вами дотла. В огне или
в ваших руках навсегда исчезло все, что я писал в течение тринадцати
лет.
Такими были наши отношения в пору моей молодости. А потом? В
80-90-х годах, когда я уже стал известным, вошел в преддверие славы,
вы четырежды угрожали мне убийством, помните, два случая расследовало
МВД республики - всякий раз поводом для угроз или даже попыток было
мое своемыслие...
У вас разные имена, вы носите порой разные фамилии, вы приписаны
к разному делу, вы имеете разную национальную принадлежность, но при-
рода ваша всегда одна а и та же. При любом режиме власти. Любом строе
жизни.
Я прошел редкую закалку. Вспомним, в семидесятых-восьмидесятых
годах вы физически уничтожали один за другим мои спектакли в театрах
Казани. Шесть загубленных спектаклей, поставленных по моим пьесам в
казанских театрах, на вашей совести.
Такого не знает, пожалуй, вся история мирового театра.
В семидесятые годы были запрещены, остановлены еще два моих спек-
такля / "Диалоги", "Охота к умножению"/ - один - в Москве, другой в Ново-
сибирске. И здесь не обошлось без вашей наводки и "сигналов". Этими
"сигналами", в частности, вы буквально засыпали Комитет по премиям,
когда меня дважды выдвигали на Государственную премию России.
Но истинных высот профессионализма в деле убиения художника вы
достигли в 1986 году, когда в дни 80-летнего юбилея Джалиля вы гильо-
тинировали в казанском БДТ имени В.Качалова мой "День Икс", посвящен-
ный его подвигу. Этой акцией, тщательно спланированной, вы показали:
для вас нет абсолютно ничего святого.
Отныне в истории мировой культуры навсегда останется отмеченным
факт того, что великий татарский поэт, обезглавленный фашизмом, подверг-
ся вами надругательству и был по-существу вторично гильотинирован
вами в дни его 80-летия у себя на родине. В своем безумном желании
физически уничтожить мой спектакль вы не нашли более удобного момен-
та, чем тот, что подвернулся вам тогда. Вы испытывали, должно быть,
чрезвычайное большое удовольствие, сжигая декорации "Дня Икс"
во дворе театра, именно в эти дни.
Но знайте: выходя из этих пепелищ, я становился всякий раз еще
сильнее. Я лишался последнего страха и обретал ту невероятную, недо-
ступную вам степень свободы, которой был лишен прежде. И я поистине
благодарен вам за эти безжалостные и бесценные уроки. Без них мне
не создать бы и "Пути к Сверхбогу", и своего "Небожителя"...".

Диас Валеев. В кн. "Истина одного человека, или путь
к Сверхбогу", Казань,1993.

В Татарском книжном издательстве вышел в свет двухтомник
известного прозаика, драматурга, автора многочисленных
философских эссе Диаса Валеева "Уверенность в Невидимом".
И это отнюдь не литературная гипербола. Работа над книгой
продолжалась в общей сложности сорок лет. Первые строки ее родились
в 1962 году в глухом горном сибирском поселке Одрабаш, где 24-летний
начинающий писатель работал в составе геологической партии. У книги
оказалась непростая, извилистая судьба - сотни листов, испещренных
чернильными строками, тонули в вешний паводок и горели в огне. В годы
безоговорочного господства советской идеологии их приходилось прятать
в погребах и старых сараях. Но пророческое Булгакова "рукописи не
горят" не преминуло сбыться. Первый "прорыв" произошел в 1988 году,
когда в Татарском книжном издательстве вышла книга Диаса Валеева
"Стук резца по камню", в которую вошли отдельные фрагменты "главной
книги жизни" писателя. Последующие публикации в московских и
казанских издательствах постепенно подготовили рождение единого
"канонического" издания, которое автору довелось впервые взять в руки
лишь в 64 года.
"Уверенность в Невидимом" - одновременно и озарение, и
логически стройная философская концепция единой планетарной
религии. По мысли автора, основные мировые религии за долгую
историю человечества постепенно исчерпывают себя. На смену им
неизбежно должна прийти единая общемировая религия, которая сможет
объединить людей всех рас и национальностей. Наверняка, подобное
видение эволюции религиозного сознания найдет среди читателей новой
книги Валеева как сторонников, так и непримиримых противников. Однако
куда важнее, по мнению автора, чтобы находящиеся в духовном поиске
люди нашли в ней источник для самопознания и серьезных раздумий.

Ирина КСЕНОФОНТОВА
Агентство культурной информации
03.10.2002 Казань