ДИАС ВАЛЕЕВ

Хочу рассказать несколько историй, которым сам являюсь свидетелем. Некоторые подробности их поведали мне мои друзья по нашему двору. Все, что я изложу,— чистая правда, никаких домыслов и вымыслов я не допускаю. Но прежде несколько слов о главных героях.

Тимуру, моему соседу по лестничной площадке, в дни, когда происходили все эти события, было около шести лет. Надо откровенно сказать: тот еще сорванец! Он залезает, кажется, в любую дырку. От него невозможно нигде спастись. С утра до ночи во дворе слышатся его крики.

Ему ничего не стоит тихо прокрасться ко мне в квартиру и вдруг с бешеным визгом неожиданно прыгнуть мне на шею, когда я работаю, скажем, за письменным столом или лежу на диване, обдумывая какую-нибудь сказку.

Считается, что мы с ним друзья, и потому ему все позволено. Его родители вполне приличные люди, но что они могут сделать?

Конечно, главным воспитателем этого мальчика являются не родители и не я, старый писатель-сказочник, а проживающий в подвале нашего дома петух.

Сразу скажу, петух это необыкновенный. Во-первых, он необычайно большого роста, чрезвычайно сильный и красивый. Во-вторых, он отличается тонким умом и прекрасно говорит на человеческом языке.

На нашей улице у всех петух этот пользуется огромным уважением.

Нередко уже с раннего утра в нашем дворе толпятся люди: кто-то жалуется на непослушных детей, а кто-то просит совета в своих делах. Бывает и так, что прибежит какая-нибудь несчастная собака с жалобой на злого хозяина.

Петух во всем тщательно разбирается, а его советы и рекомендации просто безупречны.

Вы можете сказать, что таких петухов не бывает. Ну что ж, хотите — верьте, хотите — нет. А чтобы все-таки удостовериться, приходите к нам во двор. Особенно если вдруг случится беда. Петух обязательно поможет.

Надо ли говорить, что мы с ним тоже друзья? И я знаю, что говорю.

У своего приятеля петуха я замечаю, пожалуй, только одну слабость: он любит, чтобы к нему обращались почтительно и называли не иначе как Петухом Ивановичем. Так что не забудьте об этом! Впрочем, все это хорошо знают, и у нас во дворе только и слышишь: «Петух Иванович!.. Многоуважаемый Петух Иванович!..».

Только один Тимур нарушает суровое правило. И главным погоняльщиком Петуха Ивановича является тоже этот мальчишка. В какие только приключения не вовлекает он его, в какие опасные путешествия не отправляются они вместе.

В этом они сходятся: лишь бы куда-нибудь запропаститься да полететь в какие-нибудь далекие края.

Бывает, глубокая ночь уже стоит, серпик луны одиноко повисает в темном небе, ветер по земле рыщет, а их все нет и нет.

День проходит, второй, жена Петуха Ивановича, серая курица Клава, выходит из подвала, папа Тимура в полосатой цветной пижаме беспокойно разгуливает по двору, я, нервничая, спускаюсь вниз по лестнице со своего второго этажа, — томимся, ждем. И вдруг — грохот, свист, и откуда-то из-за домов, буквально с неба сваливаются на землю мальчик и петух, чумазые, грязные, с горящими от возбуждения глазами.

Таково их возвращение из очередного опасного путешествия.

Да вот, собственно, расскажу несколько историй.

Судите сами, каковы мои приятели, от которых нет ни сна, ни отдыха ничьей душе…

Поход к Змею-Горынычу

Однажды, как водится, Тимур пристал к Петуху Ивановичу:

— Дядя Ваня, пойдем сходим к Змею-Горынычу! Я в книжке о нем прочитал. Живьем хочу посмотреть на это чудище.

— Далеко идти к нему.

— Ну, дядя Ваня!

— Опять, негодник, ты называешь меня дядей Ваней?! Сколько раз я тебе говорил?

— Ну, Петух Иванович, хватит сердиться. Пойдем к Змею-Горынычу!

— Ладно. Что с тобой сделаешь? — буркнул петух.— Готовься. Завтра поутру.

И вот взошло лишь солнце, а путешественники — уже в пути.

За городом они вошли в осиновый лес. Все гуще становились заслоны ветвей, все мрачнее. В самом темном месте, в низинке, начался овраг. Склоны в нем нависали все неприступнее и круче.

Впереди, по дну оврага, шагал, высоко держа голову, Петух Иванович, за ним — Тимур.

— Дядя Ваня, давай отдохнем! Есть уже охота!

— Цыц!

— Я говорю: поесть бы!

А склоны оврага становились все чернее и отвеснее, они почти уже смыкались над головой.

И вдруг впереди в земле открылся огромный черный зев пещеры. Ледяным холодом дохнуло из него. Овраг превратился вдруг в пещеру, уходящую глубоко в гору.

Петух Иванович зажег лучину, поднял ее над головой. Слабый свет раскрыл мрачные своды, как бы тающие в сплошной темени. Люди избегали приходить сюда. А тот, кто шел все-таки на риск, говорят, не возвращался назад.

— Ну что, не боишься?

— Нет,— вскрикнул Тимур.— Пошли!

— Смотри, можно еще вернуться назад. Может, поесть нам больше и не придется.

– Не бойся, Петух Иванович! Справимся!

Под ногами в подземелье булькала вода, впереди и по бокам стояли сплошной мрак и темь.

Вдруг откуда-то донеслось смрадное дыхание, послышался гневный рык.

— Страшно, дядя Ваня! — сам не слыша себя, невольно прошептал Тимур.— Рычит кто-то!

— Цыц! Молчи!

Они сделали еще несколько шагов, и за поворотом открылся огромный подземный зал. На гигантской каменной кровати возлежал дракон с семью головами, изрыгающими огонь из пылающих глоток. Это и был сам Змей-Горыныч.

— Кто посмел нарушить мой покой? — гневно прорычал он.— Что за наглецы явились без спроса ко мне? Нет, мир, похоже, совсем обезумел! Все живое сошло окончательно с ума!

— Мое имя — Петух Иванович, я известен на земле многим. А это — мой друг, мальчик Тимур. Ему шесть лет. На следующий год он пойдет в школу. Очень любознательный мальчик, — большой петух сделал два шага вперед и сдержанно и достойно наклонил голову.— Мы пришли к тебе в гости с добром и миром и рассчитываем на соответствующее отношение.

— Каковы наглецы, а! Без спроса вторгнуться в мои владения и еще спорить о чем-то?! Да разве со мной можно спорить? Да разве мне можно перечить? Да знаете ли вы, что я живу уже тысячу тысяч лет и никто еще не смел нарушать вечную тишину этих подземелий? У меня не бывает гостей! Все, кто попадают сюда, превращаются в жертву. Значит, петух и мальчик? Ну хорошо! Так и быть, петухом я пообедаю, а мальчиком — поужинаю!

И вдруг одна из семи голов страшного дракона неожиданно вытянулась и опалила лицо Тимура смрадным огнем.

Страшный, беспощадный бой между подземным драконом и петухом начался сразу же. Все семь голов в невероятном сплетении кружились над путешественниками и изрыгали огонь. Тимур от страха спрятался в какое-то углубление под глыбой известняка и оттуда, зажмурившись и лишь иногда открывая глаза, смотрел на сражение. Петух, распушив крылья и хвост, весь золотой от бликов огня, сражался неистово и мужественно. Своим острым крепким клювом он сек одну голову дракона за другой.

Вот уже четвертая поверженная голова повалилась на каменистое дно подземелья, уже пятая голова повержена, вот нанесен страшный удар по шестой. И тут, как-то извернувшись, напав откуда-то сзади, седьмая пасть дракона вдруг в мгновение ока проглотила Петуха Ивановича.

Тимур крепко закрыл глаза, безумный ужас охватил его, ему сделалось невыносимо страшно. Он остался один на один со Змеем-Горынычем.

— Дядя Ваня! — нечаянно вырвалось у него.

— А-а, вот ты где! — проревел дракон.— Дай-ка я и тебя проглочу! Аппетит разыгрался!

Тимур открыл на секунду глаза, увидел перед собой огромную огненную, страшную пасть и тут же словно провалился куда-то. Его вдруг понесло, потащило с силой вместе с глыбой известняка, за которую он уцепился.

Разъяренный Змей-Горыныч проглотил его вместе с огромным камнем, под которым он прятался.

— Дядя Ваня! — в страхе кричал Тимур.— Дядя Ваня!

И вдруг кто-то крепко саданул его в темноте по затылку.

— Сколько раз я тебе говорил: обращайся ко мне уважительно, называй Петухом Ивановичем!

— Петух Иванович?! Ты?! Ты здесь?

— Здесь, здесь.

— Как же мы выберемся отсюда? Ведь Змей-Горыныч нас проглотил. Он переварит нас теперь в своем животе!

— Вытри сопли и не смей плакать! Будем думать, как выбраться отсюда. Крепко думать.

Откуда-то в лапах-ногах петуха оказались спички. Петух зажег одну спичку и поднял ее над головой. И в самом деле путешественники находились в огромном желудке Змея-Горыныча.

— Нет безвыходного положения, Тимур. Давай подумаем. Для чего нам дана голова?

— Я ничего не могу придумать,— бормотал Тимур.— Но я только совсем не хочу превращаться в какашку дракона! — он готов был уже снова захныкать, едва сдерживал слезы.

— Давай попробуем сделать так,— помедлив, сказал петух.— Начнем плясать здесь, в животе, кричать, топать, бить куда попало руками и ногами. И — пробираться к выходу. Выход есть. Даже из дракона. Иди первым! Нельзя будет идти, ползи! Понял? Другого пути у нас нет.

И, танцуя, совершая дикие прыжки, отплясывая и вопя что есть мочи, наши путешественники полезли к единственному возможному выходу из живота дракона. А у Змея-Горыныча в животе вдруг заурчало, забурчало. Невыносимая тяжесть и боль охватили все его огромное, бесконечное брюхо.

«Какую отвратительную гадость я проглотил! Никогда еще так не болел у меня живот,— рассердился Змей-Горыныч.— Мало того, что попались редкие наглецы, но еще и весьма противные на вкус. Живот от них урчит!».

Огнедышащему дракону ничего не оставалось делать, как поползти к выходу из пещеры.

Он полз по подземелью все быстрее, но скандал в животе усиливался. Чего только не делал Тимур: и бился головой с разбега о мягкие стенки живота, и боксировал, и прыгал на ногах, делая сальто, как гимнаст. А Петух Иванович спокойно и неустанно работал клювом, и от каждого его удара страшные конвульсии проходили по телу дракона и все брюхо дракона бурно сотрясалось.

Змей-Горыныч, спеша из последних сил, весь в горячем поту едва выполз из пещеры, как внезапно сильный звук, похожий на мощные раскаты грома, поразил окрестности. В ту же секунду из-под поднятого хвоста с бешеной скоростью вылетели петух, а вслед за ним мальчик.

— Дядя Ваня, я боюсь! Где мы? — вопил Тимур, летя со скоростью снаряда над деревьями.

— Лови мою ногу! Держись!

— Дядя Ваня!

— Не смей называть меня дядей Ваней! Какой я тебе Ваня?!

Петух и мальчик летели с безумной скоростью над оврагом, темным лесом, над полями со жнивьем, над городом.

В тот день после обеда прошел сильный дождь, и в нашем дворе образовалась большая лужа. И представьте, в самую ее середину вдруг с размаху плюхнулись на глазах у благовоспитанной интеллигентной курицы Клавы и одетого в полосатую цветную пижаму папы Тимура свалившиеся откуда-то с неба Тимур и Петух Иванович. Я тоже был в этот момент во дворе, и меня тоже с ног до головы окатило холодной грязной водой.

— Где вы пропадали так долго? — вскричал удивленно папа Тимура.

— Мы были в гостях у Змея-Горыныча, — поднимаясь из лужи, отвечал мальчик.

Ну естественно, Петух Иванович громко объяснялся в эту минуту со своей скромной, деликатной женой-курицей…

Полет над городом

Наш дом находится недалеко от парка, который официально называется Парком культуры и отдыха имени А.М.Горького. Не знаю уж, какая там культура, но есть в этом парке, соседствующем со старым городским кладбищем и инфекционной больницей, сломанные и разбитые до щепы скамейки на аллеях, есть какие-то аттракционы, которые обыкновенно никогда не работают, и есть карусели, которые, естественно, тоже никогда не крутятся.

В нашем парке есть даже знаменитая финская подвесная дорога, которую упорно строили целых три года, но она всегда на замке. Красивые подвесные вагончики сиротливо застыли на высоте уже много лет назад и с тех пор никуда не двигаются.

Как-то при мне Петух Иванович, как известно, мастер на все руки, пообещал Тимуру починить карусель и покатать его на ней. У него имелась кошелка с полным набором слесарных инструментов, и петух, если у него выпадало свободное время, любил слесарничать — чинил людям самовары, часы, краны. Но так вышло, что всю неделю его одолевали жалобщики и просители. И он только отмахнулся, когда в очередной раз с утра Тимур, канюча, стал просить его пойти в парк ремонтировать карусель.

— Некогда сейчас! Вон старуха пришла, крыша у нее протекает… Кто ей залатает дыры? Пойдем, будешь помогать.

Но Тимуру чинить крышу не хотелось, ему много раз уже приходилось заниматься починкой крыш и печных труб, и он, прихватив кошелку со слесарным инструментом, тайком побежал в парк. Один.

Что может сделать мальчишка, которому едва исполнилось шесть лет, с огромной сломанной каруселью? Он может бухать молотком куда попало, где надо и где совсем не надо.

И вот Тимур со всего размаха треснул молотком пару раз по какой-то железяке, каким-то проводкам, и карусель вдруг задергалась и пошла.

Сначала карусель крутилась тихо, и Тимур успел забраться на какую-то белую деревянную птицу, а потом завертелась все быстрее и быстрее.

Тимур издал торжествующий победный крик, но карусель вертелась уже со страшной скоростью, и в голове у него стало мутиться. В глазах беспрестанно мелькали деревья, какие-то постройки, столбы.

— Дядя Ваня! — закричал он.

Карусель, словно сошедшая с ума, крутилась с такой невероятной быстротой, что Тимур даже не заметил того мига, когда непонятная сила вдруг сорвала его вместе с деревянной белой птицей и зашвырнула высоко в небо.

Парк располагался на высокой горе, на холмах, внизу текла река, а за ней тянулась низинная болотистая местность.

Сила броска была так велика, что Тимур, словно ядро, выпущенное из пращи, перелетел, сидя на деревянной птице, не только через деревья, через подвесную финскую дорогу с застывшими в воздухе цветными вагончиками, но и через всю реку, угодив прямо в болото на другой стороне.

При падении он поломал бы руки и ноги, но спасли птица, за которую он крепко держался, и болото. Однако болото и проглотило его вместе с деревянной птицей.

Когда Тимур немного пришел в себя, он увидел, что его засосало по горло в болото, находящееся на низком пустынном берегу.

Город и люди были далеко, на другой стороне реки.

По существу, из болотной грязи среди кустиков трав и кочек торчала одна только его голова. Рассчитывать на чью-то помощь было нечего.

— Дядя Ваня! — слезы отчаяния текли по лицу Тимура и скатывались в мокрую жижу, подбирающуюся ко рту.

А между тем Петух Иванович уже забеспокоился. Починив у старухи крышу и возвратившись домой, он не обнаружил вдруг своей кошелки со слесарным инструментом. Кто мог взять кошелку, лежащую на полу под петушиной кроватью? Конечно же, этот несносный, непослушный мальчишка!

Петух Иванович кинулся к папе Тимура, но папа Тимура гладил утюгом свою полосатую цветную пижаму и абсолютно не знал, где находится его сын. Не знала ничего и мама Тимура, как всегда сидевшая перед зеркалом и растирающая лицо кремом. Ничего не мог сказать о Тимуре и я.

Я весь день просидел за письменным столом, описывая их предыдущие похождения к Змею-Горынычу. Что я мог знать?

Но мысль у Петуха Ивановича работала, как хороший компас, и он тут же, даже не пообедав и бросив все свои дела, направился в парк. Куда мог пойти этот маленький негодник со слесарным инструментом? Конечно же, он отправился ремонтировать карусель.

В парке карусель по-прежнему вовсю крутилась. Рядом стояли красные пожарные машины и машины аварийной помощи, но никто не мог остановить взбесившийся аттракцион.

Увидев на земле свою кошелку, петух сразу все понял и мгновенно вычислил примерную орбиту движения мальчика в воздухе.

Взмыв над парком, петух кругами стал прочесывать местность, зорко глядя вниз на землю, на близлежащие улицы, крыши домов, вершины деревьев. Мало ли куда могло закинуть мальчишку!

Круги над землей, которые делал петух, охватывали все большую площадь, и вот петух уже парил над рекой, над болотом на противоположном берегу реки.

— Дядя Ваня! — вдруг раздался откуда-то снизу жалкий писк.

Петух всмотрелся вниз, до предела напрягая зрение, и неожиданно увидел голову мальчика, торчащую из болота. Ее можно было бы принять за обыкновенную кочку, если бы не посиневшие от холода уши, которые лопухами висели по бокам этой кочки.

Махнув крыльями, петух опустился рядом.

— Дядя Ваня! — не попадая зуб на зуб, дрожа от холода, пищал Тимур.— Спаси меня, пожалуйста! Я провалился в это противное болото и не могу никак выбраться из него.

— А кто просил тебя плюхаться сюда?

— Я больше не буду уходить из дома один. Я буду слушаться тебя, дядя Ваня.

Тут Петух Иванович рассердился на Петю еще больше:

— К старшим по возрасту надо обращаться так, как они того требуют!

— Я буду обращаться к тебе, Петух Иванович, так, как ты требуешь! Только вытащи меня из болота!

Но как вытащить человека из болота, если у того торчит из воды и кочек лишь одна голова?!

Сначала, крепко ухватившись клювом, петух тащил Тимура из болота за нос, но Тимур заверещал от боли, и петух оставил эту попытку. Потом он стал тащить его сначала за одно ухо, затем за другое, но и здесь Тимур стал громко визжать от страха и боли.

– Ой! Не могу терпеть!

Ничего больше не оставалось делать, как только тащить Тимура за волосы.

И какой же черный оказался мальчишка! И какой невозможно грязный! И как от него сразу завоняло на всю округу болотной жижей! И как он дрожмя дрожал от холода!

— Домой хочу! Под одеяло! — бормотал Тимур, стуча зубами.— Под теплое! Под ватное!

Петух Иванович, не отвечая, опять схватил клювом его за волосы, взмыл свечой над болотом и полетел над рекой к городу.

На самой середине реки он спустился почти к самой воде и стал на лету полоскать Тимура, отмывая его от грязи. Несколько раз он с силой подкидывал мальчика в воздух, и Тимур падал прямо в воду, пуская пузыри, но Петух Иванович тут же подхватывал его и опять взмахивал крыльями, поднимаясь над водой.

Долетев до берега, петух опустился на землю, и здесь они пошли уже пешком.

Карусель по-прежнему вращалась как бешеная, вокруг нее виднелось еще больше аварийных и пожарных машин, а в стоящей рядом гомонливой толпе распространялись слухи, становящиеся все более упорными, что это не карусель, а самый настоящий неопознанный летающий объект, или НЛО. Народу все прибавлялось, и все уже уверенно говорили, что в город прилетели инопланетяне.

— Плохо дело. Весь город с ума сойдет скоро. Надо порядок навести,— обеспокоенно сказал Петух Иванович, продираясь, как милиционер, сквозь встревоженную и шумящую, как улей, толпу.

— Я помогу. Я знаю, куда стукать,— бормотал Тимур, продираясь вслед за Петухом Ивановичем.

Он взял молоток, пару раз стукнул по какой-то железяке, каким-то проводочкам, и карусель, завыв то ли от обиды, то ли от неожиданного торможения, вдруг замедлила свой бег, а потом и встала внезапно как вкопанная.

— Инопланетяне! Смотрите, инопланетяне! — указывая пальцами на петуха с мальчиком, возопили городские жители.

— Мы не инопланетяне, мы — обыкновенные земляне. Я — Петух Иванович, а это мой друг и помощник мальчик Тимур. Мы живем здесь, неподалеку,— терпеливо объяснял городским обывателям собственное положение Петух Иванович, но не все верили ему.

Было уже совсем темно на дворе, когда любители приключений возвратились домой.

— Где вы были? Я уж здесь беспокоюсь-беспокоюсь! — торжественно заявил папа Тимура.

Мама Тимура все еще сидела у трельяжа, прихорашиваясь и не имея никакой возможности оторвать взгляд от собственного лица в зеркале.

— Накорми сыночка! Небось он проголодался на свежем воздухе,— крикнула она.

— Говорят, в город прилетели инопланетяне,— сказал папа Тимура.— Надо быть осторожнее.

— Мы ремонтировали карусель,— сказал мальчик.— А инопланетян мы пока еще не видели. Познакомиться бы!

А Петух Иванович в это время беседовал со своей женой-курицей. Клава сердилась, что приготовленная ею на ужин пшенная каша с маслом совсем остыла…

В королевстве зла

Пришел день, когда Тимур заявил Петуху Ивановичу:

— Я хочу пойти к самому злому королю в мире, от которого идет все зло на свете. Хочу попросить его, чтобы он перестал быть злым, а стал добрым. Вдруг из-за этого все на свете переменится и станет лучше?

Петух Иванович подумал-подумал, почесал рукой-ногой другую руку-ногу, потом покрутил головой и сказал:

— Что ж, это благородная цель. Давай попробуем, так и быть.

Пришлось запастись впрок водой и едой — и отправляться в путь.

Жена петуха, курица Клава махала им вслед платочком. Папа Тимура в свежевыглаженной цветной рубашке помахал им рукой. Я тоже проводил их со двора.

— Где вас искать, если что?

— На той стороне мира. У короля зла,— ответил Петух Иванович.— А то пойдем с нами!

— Нет, мне надо сказки писать,— сказал я.— Дети всего мира ждут от меня сказок.

В самом деле, кто же опишет опасные путешествия Тимура и Петуха Ивановича, если не я? Да и, признаться честно, я стар для путешествий и немного трусоват. Разве я бы не испугался, скажем, если бы очутился вдруг перед тремя огромными волкодавами? Наверное, холодный пот покатил бы с меня градом.

Надо сказать, даже Тимур чуть-чуть струхнул, когда на третий день путешествий они оказались на другой стороне мира, подошли к владениям Короля всеземного зла и остановились у стальных ворот, которые охраняли три грозные собаки.

— Кто вы такие? — спросили собаки.

— Петух Иванович и мальчик Тимур. Идем к Королю зла по важному делу.

Самая главная из собак посмотрела в какой-то журнал, надела даже на длинный нос очки, но тут же возмущенно залаяла:

— В списках приглашенных вас нет. Вы не числитесь здесь. Прочь отсюда!

— Но мы по важному общественному вопросу!

— Освободите помещение!

— Я хочу попросить Злого короля стать добрым! — убеждал собак-охранников и Тимур.— И тогда вы тоже станете добрыми. Разве вы не хотите стать добрыми?

— Мы? Добрыми?! Разве можем мы стать добрыми? Немедленно арестовать этих негодяев! — гневно рявкнула главная собака, и тут же по бокам Тимура и Петуха Ивановича возникли два других волкодава со сверкающими наручниками в лапах.

Ну что ты будешь делать? Вспыхнул бой, и через минуту после трех мощных ударов клювом, которые успел нанести охранникам Короля зла Петух Иванович, злые волкодавы лежали на земле без сознания.

Петух и мальчик прошли первый пост охраны. Но впереди их ждали еще шесть охраняемых постов.

У бронзовых ворот их встретили три огромных удава, у свинцовых — три страшных бурых свирепых медведя, у медных — три неподкупных слона, у серебряных — три разъяренных тигра, у золотых — три гигантских крокодила с длинными, как сабли, зубами, а у последних, седьмых по счету, платиновых ворот — три бешеных гигантских грифона.

И каждый раз Тимуру и Петуху Ивановичу приходилось вступать в схватку.

Бурый медведь чуть не разодрал Тимура, а один из крокодилов успел-таки проглотить его.

Когда после сражения петух огляделся вокруг, то не увидел мальчишку, но почему-то шевелился живот потерявшего сознание крокодила. По нему словно прокатывались волны.

Петуху Ивановичу пришлось клювом вспороть его брюхо, и, конечно, Тимур оказался там и был, слава Богу, жив и здоров.

— Дядя Ваня, зашей крокодилу животик. Он же не виноват, что работает на такой плохой работе. У него семья. Ему надо кормить своих крокодильчиков. Может быть, сам по себе крокодил хороший.

Петух Иванович рассердился:

— Учти, я ценю свое петушиное достоинство и никому не позволю фамильярничать с собой!

— Я только хотел попросить, Петух Иванович, скорее зашить крокодилу его живот,— робко сказал Тимур.

Да, после каждого боя приходилось еще возиться с ранеными, перевязывать их, приводить их здоровье в более или менее нормальное состояние. Но во время последнего сражения с тремя бешеными грифонами крепко досталось и самому Петуху Ивановичу — он потерял все перья на хвосте, которыми всегда прежде гордился, а его обычно высоко поднятая голова посинела от налившихся синяков.

Досталось и Тимуру. У него на голове выросли две крупные шишки.

— Курица моя расстроится,— огорчился Петух Иванович. — Разлюбит еще меня.

— А у меня мама ничего и не заметит! — порадовался Тимур.— Она и сейчас, наверное, сидит перед зеркалом.

В таком неприглядном, слегка общипанном виде путешественники и оказались наконец у дворца Короля зла.

Ошеломленный привратник смотрел на них, потеряв разум и речь, а затем опрометью бросился во внутренние покои. За всю бесконечную историю,— а Король зла жил в мире вечно,— не было еще ни одного случая, чтобы ко дворцу приближался кто-то посторонний.

Услышав невиданную и неслышанную доселе новость, сам Король всеземного зла выбежал во главе многочисленной челяди на крыльцо.

Мгновенно Тимура и Петуха Ивановича окружила бесчисленная дворцовая охрана.

— Кто вы такие? Кто посмел пропустить вас сюда?

— Я мальчик Тимур, а это мой друг…

— Цыц!

— Да, он не дядя Ваня, как его неправильно называют некоторые, а Петух Иванович. Пожалуйста, обращайтесь к нему только так! А то он рассердится.

— Рассердится? Кто рассердится? — Король зла недоуменно глядел на свою челядь.— Что бормочет этот нахал? Что это такое вообще? Кто здесь может приходить в ярость, кроме меня?!

— На земле много всяких заводов, где делают пушки, чтобы убивать людей, всяких самолетов, бомб, всяких обманщиков и недобрых, нехороших людей. Я слышал, все это идет от тебя, злого Короля. И вот мы пришли с Петухом Ивановичем, чтобы сказать тебе, что быть злым — это нехорошо. Может быть, ты, злой Король, станешь добрым? А если ты не знаешь, как это сделать, мы тебе поможем,— Тимур широко открытыми глазами, не мигая, доверчиво смотрел на Короля зла.

— Я должен стать добрым? Ха-ха! — Король зла громко и трескуче захохотал.— Этот маленький мерзавец, кажется, хочет на своей шкуре узнать мою доброту. Ха! Как мне смешно! — и вместе с Королем зла сразу же захохотала вся челядь и многочисленная охрана.— Но мне одновременно и грустно,— и тут же смех прекратился, мгновенно установилась тишина.— Я погружаюсь в большую печаль. Этот маленький проходимец посмел мне предложить такое, а? Никто еще в мире не оскорблял и не обижал меня так сильно! Представьте, он предложил мне стать добрым! — и две слезинки вдруг выступили на глазах Короля зла и покатились по его бледной щеке. – Я покажу вам, каким поистине добрым я могу быть. Я проявлю в отношении вас настоящую доброту. Заковать в кандалы! — вдруг вскрикнул он.— Поместить в самую жаркую камеру. И казнить! Завтра же! Утром! Самой страшной казнью!

Охранники бросились на бедных путешественников. Охранников было так много, что ничего не смог сделать даже Петух Иванович. Через мгновение оба гостя Короля зла были уже в кандалах и наручниках.

— Знайте! — кричал Король зла.— Всю ночь я не буду спать, всю ночь я буду думать, какому виду казни вас подвергнуть. Утопить ли вас в воде, и делать это долго и медленно? Разорвать ли вас на части разогнувшимися деревьями? Разрубить ли на двадцать пять обрезков? Или сжечь на медленном огне? В камеру преступников!

Грубо толкая их прикладами ружей, пиная коваными сапогами за малейшую нерасторопность, путешественников провели в темницу и заперли в маленькой темной, невыносимо душной камере.

Затихли шаги, и петух с мальчиком остались в одиночестве.

— Что будем делать, Петух Иванович? Ведь завтра утром нас казнят.

— Какой ты невоспитанный мальчик, Тимур. Опять плачешь? Если нас казнят, так и погибнешь невоспитанным невежей. Будущий мужчина даже в минуту опасности не должен плакать. Он должен искать и найти выход из любого трудного положения.

— Я хочу жить, Петух Иванович. Я еще так мало жил!

— Думай, как нам выбраться отсюда, Тимур, а пока давай освободимся от кандалов и наручников.

Несколько сильных и точных ударов клювом, и наручники, звякнув, упали у ног на каменный пол, а руки Тимура стали свободными.

Вскоре наступил вечер, а там пришла ночь. Петух Иванович долго прислушивался, но ни одного звука не доносилось снаружи в темницу.

В камере было невыносимо душно. Лицо Тимура стало мокрым от пота, и капельки соленой влаги падали на пол даже с клюва Петуха Ивановича.

— Ну что? Пора! Будем делать подкоп. Другого выхода нет.

Всю ночь работали петух и мальчик в изнуряющей духоте. Петух мощными ударами клюва долбил каменный пол, освобождая кусок за куском, а мальчик помогал ему, оттаскивая камни в сторону.

После неглубокого колодца подземный ход уходил вправо, под толстые стены темницы, а оттуда петух стал пробивать выход уже наверх.

На рассвете, пробив брусчатку, они выбрались во двор крепости. Но едва Тимур вслед за Петухом Ивановичем поднялся на ноги, как громко прозвучал сигнал тревоги. Завыла сирена.

Оказывается, совсем рядом, на дворцовом плацу, сооружалось лобное место для казни, и беглецов сразу же заметили.

— Держись за ногу! — успел только крикнуть мальчику Петух Иванович, взмывая вверх над дворцом Короля всеземного зла.

В самое последнее мгновение успел ухватиться за руку-ногу петуха Тимур.

Вслед тут же раздались автоматные и пулеметные очереди. Стреляла охрана.

Краем глаза путешественники увидели выбежавшего на крыльцо дворца разъяренного Короля зла.

— Поднять вертолет! Догнать! — в бешенстве вопил он.

О, какая это была страшная погоня! Широкими взмахами крыльев набрав высоту, петух быстро уходил вперед. Совсем близко плыли облака, и надо было как можно быстрее спрятаться в них.

Тимура раскачивало на ветру, он болтался, уцепившись одной рукой за ногу петуха, и с ужасом смотрел на приближающийся и все более растущий в размерах полицейский вертолет.

— Дядя Ваня! Скорее!

Совсем рядом от петуха с мальчиком прошла первая огненная трасса, затем вертолет стал бить прицельными одиночными выстрелами.

Руку Тимура обожгло, он невольно выпустил ногу петуха и, крича что-то, камнем полетел вниз. Резко спикировав, петух схватил мальчишку за волосы почти у самой земли. Еще мгновение, и Тимур разбился бы насмерть.

Полицейский вертолет пронесся над ними, поливая землю очередями, но тут же повернул обратно.

И здесь беглецов спас огромный развесистый дуб, раскинувший свою крону на большой поляне.

Петух, уходя от полицейского вертолета, стал нарочно носиться вокруг дерева, почти прижимаясь к листве.

Пилот вертолета направил машину за ним, но, не справившись с управлением, вдруг нечаянно врезался в вершину дерева.

С оглушительным треском и грохотом полицейский вертолет упал на землю.

Петух, продолжая держать Тимура за волосы, летел над деревьями, над пашнями, над землей. Он держал Тимура в клюве, на рукаве рубашки мальчика проступала кровь, но останавливаться было нельзя. В любую минуту рядом мог появиться другой вертолет, пущенный в погоню.

И лишь после того, как позади остались все семь полос охраны с платиновыми воротами, а затем золотыми, серебряными, медными, свинцовыми, бронзовыми и стальными,— Тимур успел даже заметить у свинцовых ворот перевязанного Петухом Ивановичем медведя, стрелявшего в них из автомата,— только после того, как непосредственная опасность исчезла и путешественники выбрались из обратной стороны мира на нашу, петух, до предела уставший и измученный, опустился на землю.

— Давай немножко отдохнем. Совсем мы с тобой не спали. Не так-то просто, как видишь, побороть Зло,— сказал он.— Зло вовсе не хочет превращаться в Добро. Ну, показывай свою рану.

Пуля подручных Короля всеземного зла, слава Богу, не задела кости. Однако потрудиться Петуху Ивановичу пришлось изрядно. Но у него в котомке были и скальпель, и йод, и мази, и бинты, и через полчаса Тимур шел уже по дороге с перевязанной рукой рядом с Петухом Ивановичем.

— Не удалось нам одним расправиться со злом. Сил оказалось мало,— вздыхал петух.— Надо, чтобы все петухи на земле поднялись против зла. И все мальчики!

— Когда я стану большим, дядя Ваня, то вернусь сюда...

— Цыц! Опять?!

А на следующий вечер они сидели уже у меня дома. На столе пыхтел медный самовар, мы пили чай с сахаром и лимоном, и я слушал историю их опасных похождений.

По спине у меня пробегали холодные мурашки.

— Вот видите, хорошо, что я с вами не пошел,— сказал я.— Вон, смотрите, какой у меня толстый живот! Я бы застрял в подземном ходе, и вы бы из-за меня не вылезли на волю.

— Мы сделали бы подземный ход пошире,— сказал Тимур.

— Да, но как бы я, такой толстый, летел, держась за ногу Петуха Ивановича? Я бы не смог долго продержаться! У меня не хватило бы сил.

— А ты делай зарядку каждый день, как я,— посоветовал мне Тимур.

Рука у него висела на перевязи. Он был похож на удалого солдата, вышедшего из боя.

Петух Иванович и я согласились с нашим раненым другом: действительно, надо делать зарядку...

Великий хирург

Да, случилось с моими друзьями и такое дело.

На северной окраине нашего города располагался завод — говорят, очень ядовитый. Это было несметное скопище труб, толстых и тонких, каких-то разноцветных цистерн и чанов, прямоугольных зданий и огромных баков. И над всем этим огромным скопищем железа и алюминия вечно вился то желтый, то белый пар.

Однажды через заводскую трубу в реку выпустили какую-то желто-зеленую гадость. И что же? Три недели горожане были совсем без воды. Ее привозили откуда-то в цистернах и продавали втридорога, река же стала совершенно больной.

Случалось и так, что по реке тучей плыла и дохлая, отравленная рыба.

— Почему взрослые люди такие глупые? — иногда спрашивал Тимур у Петуха Ивановича.— Почему они не сломают этот гадкий и такой противный завод? Зачем они делают яды?

Петух Иванович глубокомысленно качал головой:

— Что сказать? Если бы петухи или дети правили Землей, другое дело. Мы бы не допустили такого безобразия. Глупостей во взрослой человеческой жизни много.

— Когда я стану взрослым и большим,— не согласился с ним Тимур,— я этот завод остановлю. Пусть лучше рыба в чистой воде плавает!

Но случилось так, что ждать, когда станет взрослым, Тимур не захотел.

Как-то, подговорив еще несколько ребят, он взял дома молоток, топор, пилу и во главе небольшого отряда маленьких диверсантов отправился на заводскую территорию.

В одном месте заводской забор был проломлен, и в эту дыру они уже лазили прежде.

Первая же труба, под которой ребятам пришлось проползать, привлекла их внимание.

Не все ли равно, какую трубу пилить? Они решили распилить трубу, как бревно, но пила визжала, елозила и не хотела никак врезаться в металл.

Ребята попробовали разбить трубу молотком, но молоток отскакивал от толстой стали, как мячик, и не оставлял на ней даже вмятин.

Подойдя к огромному баку, рядом с которым Тимур казался совсем крошечным существом, они долго думали, что сделать с этим сооружением, но так ничего и не смогли придумать. И тут-то вот Тимур увидел на земле красные горошины. Горошины были похожи на конфеты, которые однажды Петух Иванович купил ему у цыган.

Разве знал Тимур, глотая горошину, что это отрава?

В глазах у него вдруг потемнело. Он сел сначала на землю, а потом внезапно опрокинулся навзничь.

— Дядя Ваня! — только и успел прошептать он.

— Тим отравился! Умирает! — галдели ребята.

Здесь как раз, к счастью, показались взрослые:

— Вы как сюда попали? Кто вас сюда пустил?

— Тим отравился! — снова загалдели ребята.

Мальчика скорее потащили в проходную завода. Оттуда срочно позвонили в «скорую помощь». Позвонили домой.

Папа Тимура в полосатой цветной пижаме прибежал к Петуху Ивановичу:

— Петух Иванович! Тимур на химическом заводе лежит без дыхания, не двигается. Отравился! Из проходной только что позвонили!

Петух, даже не дослушав взволнованного папу до конца, рванулся в небо прямо из подвального окна — только осколки стекла вдребезги полетели во все стороны. Быстро взмахивая крыльями и подлетая к заводу, он обогнал «скорую помощь» и влетел в распахнутое настежь окно проходной:

— Где больной?

Больной лежал на узком кожаном диванчике.

Тимур и в самом деле был без сознания, но, почувствовав, видимо, что его друг Петух Иванович находится рядом, на мгновение приоткрыл веки:

— Дядя Ваня, спасай меня!

— Ух ты, негодник, шельмец! — рассердился Петух Иванович.

И непонятно было, то ли он рассердился на то, что Тимур, как какой-нибудь глупый, ничего не понимающий малец наглотался гадости, то ли на то, что он, Тимур, назвал его опять дядей Ваней, а не Петухом Ивановичем.

Тут подъехала «скорая помощь», и в проходную вошли врачи в белых халатах с носилками.

И конечно, сразу же возник спор. Петуха Ивановича никак не хотели сажать в машину.

— Мы петухов в «скорую помощь» не сажаем, даже если они говорят по-человечьи! — ворчливо кричал врач в мятой белой шапочке на голове.— Не мешайте нам работать!

Не будешь же тут драться, когда дорога каждая минута, когда нужно как можно быстрее помочь мальчишке.

— Ах вы, металлические люди! — петух даже плюнул себе под ноги от возмущения, когда машина набрала скорость, а он еще стоял у проходной.

Ну не хотят сажать внутрь машины, рядом с мальчиком, он сядет на ее крышу!

И, махнув крыльями и догнав «скорую помощь», петух уселся прямо на ее крышу!

Милиционер на перекрестке даже остолбенел от изумления, когда «скорая помощь» с огромным золотистым петухом на крыше вихрем пронеслась мимо него. У милиционера помутилось в голове, и он грохнулся на асфальт, а полосатый жезл, которым он управлял движением,откатился в сторону.

В больнице случилась новая неприятность. Отсутствовал специалист по промыванию желудка. Что делать?

— Давайте я сам промою ему желудок и кишки! — заявил Петух Иванович.

— Как можно? Что это такое?!

Но Петух Иванович уже не обращал внимания на крики.

О, это была большая работа! Петух Иванович даже от усердия вспотел, оживляя Тимура.

Однако продуванием и чисткой желудка дело не закончилось. Отравленную горошину надо было вырезать и немедленно удалить из организма. Но главный врач упрямо заявил:

— Никаких операций! Сначала возьмем анализы, проведем обследование.

— Но мальчик умрет!

— Пусть умирает, но порядок есть порядок. Порядок важнее. У нас по правилам лечатся и по правилам умирают. Что это такое, какие-то петухи здесь командуют! Извольте немедленно покинуть помещение! — кричал врач.— Или я вызову милицию.

Бездушные чинуши и бюрократы! Нет ничего хуже их!

Петух Иванович был в ярости и гневе. Разве можно оставлять мальчика на попечение этих черствых людей? Анализы и обследования для них важнее жизни!

— Я Петух Иванович Златоустов! Я беру личную ответственность за жизнь мальчика на себя!

И как вы думаете, каким образом поступил Петух Иванович? Здесь же, в приемном покое больницы, на глазах у ошеломленных, обескураженных врачей он стал делать Тимуру операцию.

Надев белый халат и вымыв клюв в спирте, петух почистил ваткой со спиртом живот Тимура, затем тщательно протер его йодом. Всадив три укола новокаина, чтобы мальчик не почувствовал боли, петух двумя мгновенными движениями клюва взрезал живот и стал искать ядовитую горошину. Найдя ее в кишках, а потом заштопав их, он точными, аккуратными стежками зашил и живот.

Тут как раз Тимур, придя в сознание, открыл глаза:

— Где я, дядя Ваня? Почему вокруг все белое?

— Простите, как это понять? — здесь опять к ним подскочил возмущенный главный врач.— Что за самоуправство? Беграмотные в медицинском отношении петухи нахально делают во вверенной мне больнице операции?! Как это понять?

— Дядя Ваня, я хочу домой,— прошептал Тимур.

— Сейчас поедем домой. Дайте мне каталку. Мне нужно отвезти больного домой,— обратился петух к главному врачу.

— Это хулиганство! Никаких каталок хулиганам! — кричал врач.

Тогда петух сам нашел лежанку-каталку, перенес на нее перевязанного, забинтованного Тимура и, толкая каталку впереди себя, вышел из приемного покоя больницы на улицу.

Он шел по улицам города, везя на больничной каталке перевязанного мальчика, и все смотрели на необычную процессию.

Прибежали газетчики, фотокорреспонденты, операторы телевидения:

— Что такое? Что случилось?

— Я хотел спасти землю и людей от яда,— тихим, слабым голосом отвечал мальчик.— Хотел сломать и закрыть совсем на самый большой замок ядовитый завод. А злой Король через своих духов подбросил отравленную горошину.

Во дворе мальчика и петуха встречали папа Тимура, жена петуха, серая тихая курица Клава. Встречал их, конечно, и я.

Из-за переживаний у меня совсем не клеилась работа. Когда твои приятели рискуют жизнью, разве можно оставаться спокойным?

Но вечером я сидел у постели спасителя природы и земли, рядом находился его друг Петух Иванович, и мы вместе неторопливо пили вкусный чай с лимоном.

— Какие еще ждут вас приключения? — спрашивал я.

Петух Иванович усмехался:

— Не до приключений. Подлечиться нам нужно.

А Тимур сказал:

— Вылечусь, и приключения от нас никуда не денутся...

Встреча с колдуном

Так случилось однажды, что и родители Тимура ушли из дома куда-то по делам, и Петух Иванович пошел проведать одну старушку, жаловавшуюся ему на обидчиков-соседей. Да и меня тоже, к несчастью, не оказалось дома. У меня кончилась писчая бумага, на которой я писал свои сказки, и я побрел за ней в магазин канцелярских товаров.

Даже жены петуха, скромной хозяйственной курицы, не оказалось дома: матушка Клава ушла на базар торговать яйцами и прикупить крупы для обеда.

Этого-то момента, когда Тимур остался совсем один, оказывается, и дожидался колдун.

Позже мы все выяснили и оказалось, что почти месяц назад злой колдун, обернувшийся безобидным старичком пенсионером в белом пиджачке и белых брюках (так он обычно наряжался), снял в доме напротив комнату, купил большую подзорную трубу и проводил дни и ночи в непрерывных наблюдениях за обитателями нашего дома.

Он хотел похитить Тимура, чтобы переправить его затем на другую сторону мира. Такое у него было задание, и этот приказ колдун обязан был неукоснительно выполнить.

Оказывается, Король всеземного зла потерял покой и душевное равновесие в своем дворце после того, как два искателя правды и справедливости сумели вырваться из его темницы и избежать готовящейся казни. Король топал ногами на своих подчиненных, больно бил по лицу челядь жесткими, костлявыми пальцами и кричал, что он не успокоится до тех пор, пока ему не доставят хотя бы мальчика. Говорят, он даже расплакался.

— Добудьте мне сорванца! — в слезах и ярости кричал он.— Мальчик станет наживкой, а петух сам прибежит за ним и попадется мне на крючок. Я Король всеземного зла и не потерплю, чтобы кто-то оказался сильнее и хитрее меня на земле!

И вот в наш славный и древний город был отправлен самый опытный и самый изощренный в хитрости колдун антимира. Задание было единственным: во что бы то ни стало, иначе голова с плеч, похитить Тимура и доставить его живым или мертвым во владения Короля зла.

Тимур чинил во дворе часы для одной бабушки, когда возле него вдруг остановился аккуратный старичок в белом пиджаке и брюках:

— Молодой человек, не скажете ли вы мне, где сейчас находится Петух Иванович? Нельзя ли мне его повидать?

— Нет дяди Вани дома, вечером будет.

— И ваших родителей сейчас дома нет?

— И родителей дома нет.

— А здесь живет еще один старый писатель в очках и с длинными волосами. Пишет сказки. Может быть, этот почтенный старичок писатель дома?

— И его нет,— ответил мальчик.

— И даже жены Петуха Ивановича, уважаемой серой курицы по имени Клава, нет дома?

— И ее нет дома.

— А вот это-то мне как раз и нужно! Вот этой-то дорогой минуты я и ждал долго! — и старикан в белом пиджаке и белых брюках вдруг больно и цепко ухватил Тимура за ухо.— Пойдем со мной, наглец!

— Кто вы такой? Куда? Никуда я не пойду!

— Слушайся меня, противный мальчик. Твое ухо у меня в пальцах, и я его не выпущу. А если будешь выкидывать фокусы, твое ухо я оторву совсем. И второе ухо вырву. Будешь ходить совсем без ушей!

И так, держа Тимура за ухо, белый старикан провел мальчика в подвал дома, в котором снимал для жилья комнату. В подвале старикан превратился вдруг в самое настоящее страшилище с длинной желтовато-седой, похожей на грязную мочалку, бородой.

Тимур со страхом глядел на его изрытое бурыми морщинами лицо, на узкогубый рот, из которого вылезали желтые клыки. Колдун был похож на насекомое.

— Я — страшный. Меня надо бояться,— говорил он, произнося заклятия и читая молитву Сатане.

Тимур оглянулся. Подвальная комната не имела окон, а дверь была окована железом.

— Король зла велел мне сразу же возвращаться с тобой,— продолжал колдун,— но я хочу посмотреть, как твои родители, а самое главное, этот проклятый гордый петух начнут искать тебя. Поверь, видеть их муки для меня — невыразимое наслаждение! Да и Королю зла мой подробный рассказ принесет, наверное, удовольствие. А чтобы ты не убежал, я уменьшу тебя в тысячу раз и засуну в спичечный коробок. А дверь — видишь, она обита листом прочнейшей стали,— я запру еще на два замка.

Колдун провел костлявыми пальцами по лбу Тимура, и мальчик даже сам не заметил, как вдруг превратился в маленького-маленького человечка. Чуть выше муравья, но меньше горошины.

Вся невероятная сила таилась только в грязной, похожей на мочалку бороде старика. Но разве знал Тимур об этом? Разве мог он догадаться, что надо было немедленно схватить колдуна за бороду?!

Злой колдун, несмотря на брыкания, визг и непрестанные крики мальчика, напоминающие больше комариный писк, засунул его в старый спичечный коробок, а коробок бросил в угол комнаты, в груду мусора.

— Даже если кто-то случайно и зайдет сюда, то никогда не догадается, что в старом спичечном коробке — противный мальчишка!

Раздался скрипучий торжествующий смех, хлопнула дверь, проскрежетали стальные замки, и Тимура объяли тишина и мрак.

Мальчик почувствовал, что от ужаса у него поднимаются дыбом волосы. Он находился в маленькой комнатушке без окон и без дверей, но это была даже не комната, а внутренности спичечного коробка.

Родной дом был рядом, через улицу, но кричи не кричи — до чьего слуха донесется его жалкий писк?! Тимур почти не слышал даже собственного голоса. А вдруг он навсегда останется таким маленьким? Вдруг его навсегда забудут в этом спичечном коробке и в этом темном подвале?

В такой сложный переплет, из которого не было никакого выхода, мальчик не попадал еще ни разу.

А в это время домой вернулись родители Тимура. Появился и Петух Иванович. Я тоже вошел во двор со стопкой писчей бумаги под мышкой, когда прозвучали первые недоуменные вопросы: «Где же Тимур? Почему Тимура нет дома?»

У старого колдуна, наблюдавшего за нашими тревогами и волнениями через подзорную трубу, от удовольствия даже язык высунулся изо рта. Ему доставляло просто невероятное физическое наслаждение наблюдать за муками и беспокойством людей.

Но если знал бы старый колдун, что в этот раз он попал впросак. Недаром в трудных случаях к Петуху Ивановичу уже не раз обращались асы уголовного розыска: петух всегда находил прямой и наиболее короткий путь к преступникам, разгадывая с непостижимым мастерством все их уловки.

Вот и в этот раз петух своими зоркими глазами уже давно — еще больше недели назад — высмотрел в окне дома, стоящего напротив, секретного наблюдателя. Порой тайком, из-за занавески, он сам следил за ним. Исчезновение Тимура петух мгновенно связал с этим тайным подглядывателем.

Из добрых побуждений никто не будет подглядывать за другими людьми. Если кто-то все-таки занимается этим уже много дней подряд, то преследует явно нехорошие цели.

У Петуха Ивановича тоже имелась подзорная труба, и, осторожно выставив ее из-за занавесок в моей комнате, он сразу же разглядел улыбку торжества и нескрываемой радости на отвратительном лице непонятного существа в окне дома напротив.

— Смотрите,— сказал мне Петух Иванович.— Не кажется ли вам подозрительным это чучело с подзорной трубой?

— Да, очень подозрительный человек,— сказал я, приникнув к окуляру трубы.

— Это не человек,— ответил Петух Иванович.— За Тимуром охотятся темные силы.

Чем больше хлопал себя по лбу растерянный и неприкаянно мечущийся по двору папа Тимура, тем радостнее становилось страшное существо с желто-белой, похожей на грязную мочалку, бородой в окне дома напротив.

Когда во двор в красном бархатном халате вышла мама Тимура и капризно спросила мужа, где же Тимур и когда же, наконец, он накормит их с сыном обедом, странный получеловек с подзорной трубой даже подпрыгнул. Казалось, я услышал даже его смех.

И у Петуха Ивановича, и у меня отпали последние сомнения: похититель Тимура был перед нами.

— Наверное, нужно позвонить в милицию,— сказал я.— Они пришлют группу захвата.

— Достаточно нас двоих,— сказал Петух Иванович.

— Никогда не участвовал в захвате преступников,— пробормотал я.

Темные силы охотились за нами. А мы охотились за ними. Мы вылезли на улицу из окна, которое было вне поля обзора существа с подзорной трубой. Я едва поспевал за решительным и стремительным петухом.

Через мгновение мы уже поднимались по крутой лестнице дома, в котором прятался похититель. Дверь в его комнату слетела с петель от одного лишь могучего удара петушиного клюва.

— Где Тимур? — прорычал петух.

Перед нами стояло страшилище.

— Не знаю я никакого Тимура!

Страшилище надулось. Казалось, оно приготовилось к какому-то обряду колдовства. Глаза его на безгубом лице изрыгали огненные молнии, но петух бесцеремонно схватил страшилище за бороду и стал ударять его о стену.

Колдун сдался:

— В подвале ваш негодник. В подвале дома.

Мы стали спускаться в подвал.

Петух вел колдуна, намотав его бороду на клюв, но в подвале было темно, и, чтобы зажечь спичку, петух на секунду отпустил колдуна. Тот мгновенно бросился бежать.

Мы кинулись в погоню. Но когда мы выбежали на улицу, там никакого страшилища не оказалось. Впереди неторопливо шагал лишь один интеллигентный старичок в белом пиджаке и белых брюках.

Каково же было мое удивление, когда петух, догнав этого старика, снова бесцеремонно схватил его за тощую бороденку и поволок обратно к двери подъезда, из которого мы выбежали, а затем в подвал.

— Милиция, милиция! — верещал старичок.— Люди, помогите! Нападение террористов!

— Я тебе покажу милицию! Ты сам — террорист! — рычал Петух.— Со мной эти шутки не пройдут. Где Тимур?

Он выхватил из кармана белого старичка связку ключей и быстро открыл дверь, обитую железом. Но подвальная комната была пуста. Лишь в одном углу возвышалась куча строительного мусора. Но тут вдруг откуда-то с самого пола раздался жалобный писк:

— Дядя Ваня! Это я, Тимур, Тимур! Он меня заколдовал! Я — в спичечном коробке.

Я поднял с пола спичечный коробок, открыл его. На донышке коробка стоял крохотный, малюсенький Тимур. Ростом он был всего лишь с зерно пшеницы или ржи.

— Ах, вот как ты поступил с мальчиком! — в ярости крикнул петух.— Да я тебя самого сейчас превращу в пыль!

— Это не я! — верещал белый старичок.— Я не обладаю никакими магическими способностями. Я просто одинокий пенсионер.

— Он врет, врет! — закричал Тимур.— Это именно он похитил меня. Прикажи ему снова расколдовать меня.

— Я сам тебя расколдую,— сказал Петух Иванович и накрыл маленького Тимура своей огромной лапой-ногой.

Видимо, Петух Иванович обладал даром сосредоточивать в себе волшебную энергию. В ее невидимом пламени крохотный, малюсенький Тимур за доли секунды превратился вдруг в нормального мальчика.

— Я снова такой, как все! — закричал он, шалея от радости.— Я так боялся, что уже не стану большим!

— Что же нам делать с этим неприятным колдуном? — спросил я.— Скажите, кто вас послал сюда? — вежливо обратился я к нему.

— Я из войска Короля зла,— сказал колдун.— Нас много. Мы каждый год, каждый месяц, каждый день, каждый час приходим на Землю. Мы приходим, чтобы портить вам всем жизнь.

— Иди, ступай! — вдруг брезгливо сказал Петух Иванович, отпуская бороду колдуна.— Валяй к своему злому Королю и скажи ему, что он оказался бессилен. Иди и скажи ему, что он проиграл!

— Нет! — колдун в страхе попятился.— Король зла убьет меня, если я вернусь с такими вестями. Нет! — закричал он.— Я останусь на этой стороне мира и лучше превращусь на самом деле в старичка-пенсионера. Нет!

Колдун бросился от нас опрометью и мгновенно исчез.

— Ну что ж, пора и пообедать,— невозмутимо сказал Петух Иванович.— наверное, моя курица уже сердится. Да и твоя мама очень строга,— обратился он к Тимуру.

И мы пошли домой обедать. Всего-то идти и нужно было — на другую сторону улицы да перейти в наш двор...

Командировка в Австралию

Что говорить, слава о двух борцах со всемирным злом разрасталась неудержимо. И все громче и громче. С раннего утра до позднего вечера в нашем дворе толпились просители — у кого-то несправедливо арестовали сына, обвинив в грехах, которые он не совершал, кто-то надеялся найти с помощью Петуха Ивановича и Тимура справедливость в спорах с родственниками, а кого-то привела хворь.

Всем помогали петух и мальчик.

Порой в наш двор привозили калеку — не мог стоять на ногах даже с помощью костылей, а через два часа, глядишь, этот человек уходил из нашего двора уже пританцовывая.

Было всякое, чего и не выдумаешь.

И вот однажды в нашем дворе появилась женщина, прилетевшая к Петуху Ивановичу и Тимуру из далекой Австралии. Это была несчастная мать, которая три месяца назад потеряла дочь.

Девочку держала в заточении банда, входившая в знаменитую австралийскую мафию. Банда требовала огромный выкуп за нее.

Деньги были вручены бандитам, но мафия не отдавала девочку, намереваясь продать ее в притон.

Полиция оказалась абсолютно бессильной и ничего не могла сделать. Хваленые австралийские сыщики лишь беспомощно разводили руками.

— Петух Иванович, спасите мою маленькую дочку! Помогите! — плакала несчастная женщина.— Только вы с Тимуром можете найти этих бандитов!

Тимур стоял рядом и, сильно переживая, смотрел широко открытыми глазами то на Петуха Ивановича, то на женщину.

— А как зовут вашу дочку? — спросил он.

— Ей столько же лет, сколько и тебе. Ее зовут Мэри.

— Мэри,— почему-то печально повторил мальчик.

— Ну, что будем делать? — спросил Петух Иванович, глядя на Тимура.— Мы с тобой — рыцари из войска Сверхбога, а здесь опять — проделки злого Короля. Бандиты, видать, из его шайки.

— Давай полетим! — горячо сказал мальчик.— Надо спасти Мэри. Давай полетим сегодня же!

— Ладно,— подумав, сказал Петух Иванович и повернулся к женщине.— Оставьте свой австралийский адрес и возвращайтесь домой. Нам нужно подготовиться к путешествию. Мы спасем вашу девочку и найдем вас.

И у нас во дворе началась подготовка к путешествию в Австралию.

Тимур стал ходить по двору с пистолетом, засунутым под ремень штанов. Потом Петух Иванович сшил ему из старых ремней и лямок несложную амуницию, и Тимур носил уже пистолет под мышкой на левом боку, как самый заправский шпион или десантник. Это был настоящий боевой пистолет с настоящими пулями, который достался Петуху Ивановичу как трофей во время проведения одной операции.

Второй пистолет-пулемет, который был в два раза больше, чем пистолет Тимура, принадлежал самому Петуху Ивановичу. Тренировался Тимур и в лазанье через заборы, прыжках с крыши сараев на камни, он научился мгновенно разворачиваться на месте и падать на землю, плотно вжимаясь даже в самые незаметные ложбинки на ней.

Два раза мальчик и петух уходили на стрельбище за город.

Петух Иванович плел веревочные лестницы, затачивал специальную пилу, которая легко резала не только доски, но и железные прутья, собирал в дорогу другие припасы.

Тимур тренировался еще и быстро ставить палатку.

Не раз двое неугомонных путешественников сидели над картой мира с линейкой и транспортиром, прокладывая маршруты через океан.

Тимур учился по компасу и звездам определять точное направление полета.

— Папа недавно прочел в газете про кота. Его брали с собой в поездку на юг. А потом оставили нечаянно в одном городе. Но кот сам нашел дорогу домой,— рассказывал мне Тимур.— Если кот за тысячи километров нашел дорогу к дому, то и мы не собьемся с пути к Мэри!

Путешественники взмыли в небо на рассвете.

Тимур сидел на веревочном сиденье, привязанном к ноге Петуха Ивановича, и, плывя над крышами свесив вниз голову, долго еще махал мне, своей маме в бархатном красном халате, своему папе в полосатой цветной пижаме, жене Петуха Ивановича, серенькой тихой курице Клаве.

Дорога путешественников пролегала через снежный Памир, через жаркую Индию, через острова Полинезии.

Они прилетели в окрестности австралийского города Канберра к вечеру, приземлившись в одном из эвкалиптовых парков, который они увидели с высоты.

Поставив палатку, мальчик и петух тут же легли спать, до предела измотавшись за две недели нелегкого и опасного пути.

Утро было теплым и солнечным. Путешественники искупались в маленьком озерке.

Жаря на спиртовой горелке в неглубокой сковородке казанскую колбасу, Петух Иванович говорил Тимуру:

— Никто не должен знать, что мы здесь. Возможно, за домом мамы Мэри бандиты ведут наблюдение. Поэтому, чтобы не навлекать на себя подозрений, мы не будем останавливаться в ее доме. Будем жить в палатке. Ее всегда можно спрятать в кустах.

— Как, наверное, страдает маленькая Мэри,— сказал Тимур.— Если бы она знала, что мы прилетели спасать ее.

— Полиции о наших поисках тоже знать ни к чему,— сказал Петух Иванович.— Неизвестно, но, может быть, среди полицейских у бандитов есть свои люди, которые могут предупредить их.

В то же утро после завтрака Петух Иванович и Тимур начали систематический облет Канберры.

Это был огромный город с заводами и фабриками, красивыми одноэтажными особняками, скрывающимися в тени деревьев, и высокими, упирающимися в облака небоскребами.

Разбив город на квадраты, а каждый квадрат расчертив на параллельные линии, петух и мальчик совершали внимательный осмотр с воздуха каждой улицы и каждого дома.

Глазам петуха зоркости было не занимать, Тимур же, качаясь в люльке, привязанной к ноге своего старшего друга, держал обеими руками у глаз бинокль, не отводя взгляда от земли ни на секунду. Ему ужасно хотелось первым обнаружить маленькую Мэри.

Это была очень утомительная и однообразная работа. К вечеру петух и мальчик обычно безумно уставали, и им едва хватало сил, чтобы наскоро поесть. После ужина они тут же заваливались спать до утра.

Похрапеть в два голоса они оба были великие мастера.

И только на седьмой день Тимур заметил дом, сразу вызвавший у него подозрение. Это был двухэтажный особняк старинной классической постройки с просторным садом, закрытый с улицы высоким сплошным забором. Внутри этого забора находился еще один забор!

Высокая тюремная стена ограждала со всех сторон двор, примыкавший к одной из распахнутых дверей особняка, и в этом дворике Тимур увидел маленькую девочку с красным бантом в черных волосах, печально и тоскливо глядящую на него и Петуха Ивановича, плывущих в небе.

Подозрительным показалось и то, что на другой стороне особняка за столом, врытым в землю в тени нескольких эвкалиптов, сидела группа молодых мужчин. Они пили пиво, что-то ели и громко, как жеребцы, гоготали.

Взрослые мужчины, одинокая девочка, заключенная в тюремную ограду, и ни одной женщины в доме?

— Петух Иванович, давай еще раз облетим этот особняк! Это наверняка наша Мэри!

— Нет-нет. Нас могут увидеть. Это опасно.

Петух Иванович опустился на землю через два квартала, и путешественники незаметно подобрались к богатой вилле уже пешим ходом.

Высокие глухие стены ограждали особняк со стороны шоссе от любопытных взоров.

— Давай прикинем в уме, подумаем,— сказал Петух Иванович.— Откуда девочка в этом доме? Почему она как бы заперта в отдельном дворике? И почему здесь так много мужчин и не видно ни одной женщины?

— А ты заметил, Петух Иванович, что на столе рядом с банкой пива лежал пистолет марки «вальтер»? — спросил Тимур, весь дрожа от нетерпения.

— Я все заметил,— сказал Петух Иванович.— Я заметил еще и автомат, который висел на новеньком, сверкающем гвозде, вбитом в дерево. Несомненно, это бандитское логово, и чует мое сердце: девочку во дворике зовут именно Мэри.

Затаившись в кустах, Петух Иванович и Тимур долго следили за особняком.

Часа через три массивные ворота вдруг открылись, и несколько машин, битком набитых мужчинами, выехали из усадьбы и на большой скорости скрылись из вида.

Петух и мальчик тут же перемахнули через стену, но, увидев охранника, застыли неподвижно.

Это был тридцатилетний человек со свирепым, мрачным лицом. Кобура с пистолетом висела у него на поясе.

Внутри часть усадьбы была огорожена еще одним высоким забором, туда-то и надо было проникнуть.

Охранник, скользнув взглядом по кусту, за которым спрятались Петух Иванович и Тимур, вошел в дом, и, воспользовавшись его отсутствием, искатели приключений тут же переметнулись и через второй забор. Сказались навыки, приобретенные во время тренировок дома. Петух взмахнул только крылом, а мальчик мгновенно ухватился за его ногу.

Одно движение, и они были уже в огороженном дворике. Но девочки там не оказалось. Она была заперта в одной из комнат первого этажа, и через большое окно Тимур вдруг увидел ее печальное и удивленное лицо. Она с изумлением смотрела на огромного золотистого петуха и мальчика, неожиданно оказавшихся в ее тюрьме.

Тимур, заметив ее взгляд, ободряюще улыбнулся ей, и девочка неуверенно улыбнулась в ответ.

— Тебя зовут Мэри? Ты — Мэри? — спросил Тимур сквозь стекло.

— Да, Мэри. А кто вы?

— Мы прилетели сюда, в Австралию, спасать тебя от бандитов злого Короля!

И вдруг пуля впилась в стену совсем рядом с лицом мальчика. Бурунчик крошек и пыли вскипел почти у самых его глаз.

Мгновенно развернувшись и одновременно выхватив пистолет, Петух Иванович, почти не целясь, выстрелил в ответ.

Охранник, медленно и картинно перевесившись через парапет балкона, с громким криком упал со второго этажа на клумбу с гладиолусами.

Тут же раздались выстрелы еще. Оказывается, охранник со свирепым, мрачным лицом был в доме не один.

Тимур тоже выхватил свой пистолет и, спрятавшись за кустом белых роз, мгновенно отвечал выстрелами на малейший шорох. Петух строчил из своего пистолета-пулемета, как прирожденный спецназовец.

Второй охранник — с кривым носом, перебитым, видно, в драке,— оказавшийся вдруг в комнате Мэри, тоже был ранен и поднял руки вверх. Из его правой руки и шеи сочилась кровь. Его пистолет лежал на полу.

Петух Иванович, держа бандита под прицелом, ногой разбил стекло в окне и, подхватив Мэри, забившуюся было во время перестрелки под кровать, тыча дулом пистолета в спину охранника, быстро побежал через внутренние помещения во двор усадьбы.

Тимур бежал вслед за ним, прикрывая отход с тыла. В любую минуту в усадьбе мог обнаружиться еще и кто-то третий.

Во дворе у ворот стояла «Тойота» с раскрытой дверцей.

Петух Иванович завел машину и, не выпуская пистолета, жестом заставил раненого охранника открыть ворота. Мэри с Тимуром сидели на заднем сиденье.

«Тойота» с ревом на бешеной скорости выскочила на улицу.

Но едва машина пересекла линию ворот, как раненый охранник передал по рации сообщение о нападении на виллу остальным бандитам. Каждая из машин была радиофицирована, и Тимур, Петух Иванович и Мэри все слышали от слова до слова.

Их «Тойота» успела удалиться от особняка на километр-другой, но ей навстречу с разных сторон уже мчалось несколько машин, переполненных вооруженными до зубов преступниками.

Охранник кричал в рацию, и Петух Иванович, Тимур и Мэри слышали его осипший, пропитой голос:

— На виллу напало какое-то золотистое чудовище. Похоже на петуха! С ним мальчик. Они вооружены. Стреляют без промаха. Кристофер ранен. Лежит на клумбе. Мне они тоже перебили обе руки. Мэри похищена!

В ответ послышались грязные ругательства, затем прорезался голос другого бандита:

— Пьяные раззявы! Проворонили девчонку?! Ладно! Брали и не таких чудовищ. Не уйдут! А если это петух, то сегодня зажарим его на ужин!

И из рации до Петуха Ивановича, Тимура и Мэри донесся хохот нескольких бандитов.

Мэри заплакала:

— Они нас убьют! Это ужасные люди! Я их очень боюсь!

— А-а, Мэри, девочка, ты слышишь нас? — донесся голос из рации.— Ты правильно думаешь, детка. Мы действительно прикончим сейчас вас всех. И тебя в том числе. Деньги за тебя мы уже получили. А петуха зажарим. Так и передай ему! Тебя же и мальчишку отдадим собакам на корм!

Увидев, что Мэри забилась от страха в угол машины, Петух Иванович отключил рацию.

— Приготовь пистолет, Тимур. При сближении стреляй первым. Я пойду на таран. Посмотрим, у кого крепче нервы.

И вот впереди показалась первая машина, сближавшаяся с беглецами на большой скорости.

Петух Иванович левой лапой-ногой правил рулем «Тойоты», а правой, почти не целясь, непрерывно стрелял из пистолета-пулемета. Без конца менял в своем пистолете обоймы и Тимур. И чудо — встречный «Мерседес», переполненный бандитами, вдруг дернувшись и вильнув в сторону, рванулся резко вправо и упал в кювет, перевернувшись вверх колесами.

Но были прошиты пулями и передние колеса «Тойоты», в которой мчались петух, мальчик и девочка. Петух резко затормозил, и все они выскочили из машины.

Между тем с двух сторон шоссе к ним на бешеных скоростях приближались еще две машины, а третья рвалась к ним наперерез по полю. Еще каких-то два-три мгновения, и бойцы Сверхбога и справедливости были бы взяты в смертельное кольцо подручными Короля зла.

Петух Иванович крикнул:

— Поднимаемся в воздух! Держаться за ноги!

Тимур с Мэри едва успели ухватиться руками за его узловатые ноги, как Петух Иванович, буквально почти из-под колес завизжавших при торможении машин, под непрерывными выстрелами выскочившей из них своры бандитов, резко, почти вертикальной свечой-ракетой, взмыл в небо.

Тимур видел рядом с собой широко раскрывшиеся от страха, изумленные и почему-то невиданно красивые глаза Мэри.

— Держись крепче! — кричал он, захлебываясь от ветра и страдальчески морщась.

Одна из пуль все-таки задела его, и из плеча сочилась кровь.

— Ты ранен? — крикнула Мэри.— Тебе больно?

— Не первый раз! Ничего. Лучше пусть буду ранен я, а не ты!

Через полчаса стремительного полета они опустились во дворике красивой виллы на улице Святой Елены, где жили родители Мэри. И отец, и мать Мэри выбежали из дома и в изумлении застыли перед громадным золотистым петухом, Мэри и раненым мальчиком, внезапно спикировавшими на них прямо с неба.

— Это вы?! Девочка моя, ты вернулась? — вскричала мать Мэри, и слезы радости и счастья брызнули из ее глаз.

— Мы с Тимуром обещали вам спасти вашу девочку,— сказал Петух Иванович.— И мы держим свое слово.

— Мама, надо перевязать мальчику руку! Он ранен. Его зовут Тимур.

Обрадованная, счастливая женщина кинулась в дом за бинтом и йодом.

Мэри сама стала перевязывать Тимуру руку, не доверив это дело никому.

— Надо ликвидировать банду,— сказал петух и взмыл в воздух.

Через три дня, когда мальчик стал чувствовать себя лучше, Петух Иванович и Тимур отправились обратно домой, на свою родину. Путь из Канберры лежал в Татарию. Путешественникам нужно было вновь преодолеть океаны, горы, пустыни.

Грустна и печальна была в этот день красивая Мэри.

Когда Тимур в последний раз взглянул на землю вниз с высоты птичьего полета, он увидел у белой двери особняка маленькую девочку с красным бантом в темных волосах, машущую ему белым платочком.

— Прилетай! — донесся до него ее слабенький голосок.— Я буду ждать тебя всю жизнь…

Похищение героя

Да, бывает всякое. Случается, что спасаешь от бандитов попавшую в беду в далекой Австралии маленькую девочку, а у себя на родине сам попадаешь в бандитскую ловушку.

События происходили так. Недалеко от нашего двора, за квартал, есть одно оживленное место, где обыкновенно с утра до вечера кипит народ,— там сходятся трамваи нескольких маршрутов и возвышаются несколько киосков с пирожками, мороженым, газетами и пункт «Ремонт обуви».

Почти каждый день Тимур бегал туда за мороженым.

Вот и в этот раз, выбравшись из толпы, он остановился на краю тротуара и, вонзив в вафельный стаканчик палочку, отправил в рот первую порцию лакомства.

Тимур даже не заметил сначала, что рядом остановились вишневые «Жигули».

Дверца раскрылась, из машины выглянул улыбчивый пожилой мужчина в соломенной шляпе.

— Мальчик, не знаешь, где здесь находится детская библиотека? Меня назначили туда директором, а я вот все езжу вокруг и не могу найти ее.

— Да вон смотрите, за теми домами,— сказал Тимур.— Поедете по этой улице, у следующего перекрестка свернете направо, а там будет въезд во двор с аркой. Вы нырнете в эту арку и напротив школы увидите желтое здание. В нем и библиотека.

— Ой, как сложно! У меня никудышная память, и я ничего не запомнил. Может, ты сядешь ко мне в машину и покажешь, если только не спешишь и тебе идти в ту же сторону?

Человек так простодушно и доверчиво смотрел на мальчика, что мальчик согласился.

Он залез на заднее сиденье и сказал:

— Прокачусь. Как бы мне только у вас в машине чехол мороженым не испачкать.

Мужчина за рулем засмеялся:

— Учти, я чистюля! Постарайся уж, не накапай.

Между тем на перекрестке «Жигули» вдруг свернули не направо, а налево и помчались совсем в другую сторону.

Тимур удивленно посмотрел на дорогу, потом взглянул на шофера:

— Почему вы свернули сюда? Надо же было поворачивать направо!

— А я передумал,— захохотал водитель.— Давай лучше смотаемся сначала ко мне домой.

— Никуда я с вами не поеду. Останавливайте машину.

— Да рад бы! — смеялся веселый человек.— Тормоза вот только не работают. Видишь, давлю на педаль, а она, проклятая, ни в какую. Затормозить никак не могу.

Но тут на перекрестке, к которому они приближались, на светофоре зажегся красный свет. Впереди стояло несколько машин, и затормозить пришлось.

Воспользовавшись этим, Тимур распахнул дверцу и метнулся из машины на тротуар. Но не тут-то было: веселый незнакомец сразу же бросился за мальчиком, поймал его и на глазах у всех,— вокруг было множество людей,— опять потащил Тимура в машину.

— Пусти! — кричал Тимур.— Никуда я не поеду!

— Ах ты, негодник! Не слушаешься отца? Позоришь меня перед всеми! — у незнакомца от возмущения затряслись руки, а на глазах даже выступили слезы.

— Какой ты мне отец? Ты не отец! — кричал мальчик.

— Я не отец? Вкалываю дни и ночи на вас, паразитов, ни сна, ни отдыха не знаю, и — не отец?! Смотрите, люди добрые! Вот как их в детсадах воспитывают! Вот что значит в самую рань отрывать детей от материнского подола да отцовой руки!

Рядом остановилась баба в цветастом платье:

— Всыпь ему хорошенько по заду! Уже в шесть лет не признают отца!

Замедлила движение и старуха с клюкой, укоризненно покачала белой мудрой головой:

— Конец света настает! Никого оне, нонешние, не признают, окромя Дьявола!

— Чего вы лезете? Какой он мне отец? — кричал Тимур.

— Я тебе покажу, какой я отец! — незнакомец скрутил мальчика и с размаху швырнул его снова в машину.

«Жигули» тут же рванули на зеленый свет.

Через полчаса незнакомец и мальчик остановились на окраине города возле новенького особняка с высоким забором.

Крепко держа Тимура за ворот рубашки, незнакомец провел его в одну из комнат, посадил на диван.

— Ловко я их одурачил, этих глупых баб и старух! И тебя заодно! — он все никак не мог успокоиться, был доволен и раскатисто смеялся.— Вот так, сынок! С таким папашей, как я, не пропадешь. Ты меня не бойся. Я добрый и веселый,— говорил он Тимуру, защелкивая одни наручники на его руке, а другие, висевшие на конце длинной цепи, на своей. — Это чтобы ты не убежал! Есть хочешь? Небось проголодался?

В большой кухне-столовой, куда они пришли, возле стола возвышались два холодильника.

Незнакомец открыл их:

— Давай бери все, на что глаз твой глядит.

И в самом деле, чего только не было на полках! Оба холодильника были забиты под завязку вкусной всячиной.

— Зачем вы меня сюда привезли? — неприязненно спросил Тимур.

— Сейчас мы закусим, и я тебе все толком объясню. Давай-ка мажь икру. Ты любишь красную или черную? Учти, такие старые ворюги, как я, на которых клейма негде ставить, живут богато. Так что не стесняйся! Я, брат, вор-домушник,— говорил веселый человек, наливая себе волосатой рукой в кружку пиво.— И, знаешь, помощник мне нужен. Вроде тебя. Ты паренек худенький, но, гляжу, ловкий. В любую фортку пролезешь, а? Считай, с этой минуты я — твой хозяин! Вдвоем с тобой теперь будем работать. Видишь, какой у меня живот! Не то что в фортку, даже в окно не влезу. А ты — за секунду шмыг в квартиру, и дверь мне аккуратненько открываешь. Мы, брат, такие дела будем с тобой проворачивать, что ой-ой-ой! Надоест промышлять в Казани, грабанем квартирки в Рязани! Засветимся в Рязани, дунем в городок Юрюзань! Сегодня, малыш, отдых, завтра тренировки, а через неделю и дело, а?! А не будешь соображать и слушаться..,— в голосе незнакомца вдруг прорезались металлические нотки.— Смотри, что у меня есть.

Человек медленно вытащил из кармана огромный пистолет.

— Знаешь, какой марки? Писк моды — «зиг-зауэр». Сделаю большую дырку в твоей маленькой голове, и поминай на том свете, как звали.

Тимур ошеломленно глядел на улыбающегося человека. Вот, оказывается, в чьи лапы он попал — в мохнатые лапы страшного, опасного преступника-рецидивиста!

Вдруг ему вспомнился совет Петуха Ивановича. Однажды Петух Иванович сказал: «В каком бы трудном положении ты ни очутился, главное — не дергаться. Сделай вид, что все в порядке, и улыбайся». И Тимур вдруг даже как-то нечаянно для самого себя улыбнулся. В его голове мгновенно возник план спасения. Улыбаясь, он пробормотал:

— Согласен,— и для убедительности добавил:— Лишь бы скучно не было.

— Скучать у меня не желаешь?! — веселый человек от удивления и на радостях даже подпрыгнул.— Ай да мы, вольные птицы! Ай да мы, казаки-разбойники! — тут человек в порыве чувств слегка даже всхлипнул.— Я из тебя такого отчаянного ворюгу воспитаю! На лету будем подметки рвать! Глупых людей полно, малыш. И всех их мы будем учить порядку, чтобы не забывали форточки закрывать. Ха-ха!

…А мы в нашем дворе в это время опять уже волновались. Не буду описывать, как встревожило нас внезапное исчезновение Тимура.

— Не иначе, Король зла опять постарался,— сказал я.

— Ничего, Тимур — мальчик не промах. Я видел его в опасном деле. Не пропадет, вырвется,— сказал Петух Иванович.

Папа Тимура, однако, не выдержал, пошел в милицию и заявил там о пропаже сына.

Пришел милиционер, подробно расспросил всех нас, при каких обстоятельствах исчез Тимур, потом сказал, задумчиво глядя в пустое небо:

— Вы не беспокойтесь. Всякое бывает. Может, ваш мальчик к какому-нибудь приятелю ночевать поехал?

— Я — единственный его приятель,— сказал петух.

— Вы не совсем правы,— сказал я вежливо, хотя и с некоторой обидой, Петуху Ивановичу.— Тимур и мой приятель, и других приятелей, кроме нас, у него нет.

В общем мы поняли, что надеяться нужно только на самих себя.

Едва милиционер исчез за воротами нашего двора, как мы с Петухом Ивановичем пошли к киоску с мороженым.

— Давайте независимо от милиции проведем собственное расследование,— говорил Петух Иванович, вышагивая рядом со мной.

Однако продавщица мороженого, тоненькая симпатичная девушка, ничего не помнила. Не могла ничего путного сказать нам и толстая продавщица газетного киоска. Но, к счастью, старик с длинным, кривым носом, невозмутимо, как древний божок, сидящий в будке с надписью «Ремонт обуви», запомнил, оказывается, все — и мальчика в желтой рубашке с мороженым в руках, и машину «Жигули» вишневого цвета, куда мальчик сел, и даже то, что номерной знак машины оканчивался на цифру семь.

— Ну вот видите,— сказал Петух Иванович.— Мы знаем уже многое. Похитители будут в наших руках. И не далее как послезавтра.

— Каким образом, Петух Иванович? — удивленно воскликнул я.

— Вам на время придется оставить писание своих сказок,— спокойно и сурово продолжил петух.— Мне нужна ваша помощь. На папу Тимура я не надеюсь. Он человек рассеянный. Вчера пошел за хлебом, но принес вместо хлеба лак для волос. А позавчера отправился на базар, но вместо кочана капусты принес репу.

— О чем речь,— пробормотал я испуганно.— Конечно, рассчитывайте на мою помощь. Меня волнует только одно: я никогда не ловил преступников. Я помогал вам поймать колдуна, но преступники, откровенно говоря, кажутся мне гораздо опаснее.

От всех этих переживаний у меня испортился аппетит. До работы ли за письменным столом, до сказок ли, когда нет мальчика и неизвестно, в руки какого коварного негодяя он попал!

Но петух, похоже, был прирожденным сыщиком и, действительно, знал свое дело. Уже с раннего утра на следующий день мы сидели с ним на основных транспортных трассах города, высматривая все проносящиеся мимо вишневые «Жигули», тут же занося их номера в книжечки.

Петух оборудовал свой пост наблюдения у моста через реку Казанку, а я — с театральным биноклем и парой запасных очков — сидел в скверике на улице Поле Ершова.

К семи часам вечера, когда мы сошлись у себя во дворе, в наши записные книжки было занесено тридцать семь номерных знаков вишневых «Жигулей», из которых один номер заканчивался на цифру семь.

— У меня в ГАИ есть хорошие знакомые,— сказал петух.— Я наведу справки и скоро вернусь.

Возвратился Петух Иванович через час, озабоченный и серьезный.

— Все в порядке. Улица Окольная, дом три. Там живет владелец вишневых «Жигулей» под номером «41—37 СТБ». Человек с уголовным прошлым, знаменитый среди бандитов вор-рецидивист.

— Будет перестрелка? — обеспокоенно спросил я.

— Возможно.

— Господи, а я даже не умею стрелять!

— Писателю-сказочнику незачем стрелять. Это не ваше дело,— нравоучительно заметил петух.— Но вы, думаю я, должны сами испытать все то, что испытывают герои ваших сказок. Тогда вы будете писать правду.

Петух был, как всегда, прав. Но надо ли говорить, что я не мог сомкнуть всю ночь глаз? Я очень не люблю шума, криков, резких движений, и мне не совсем нравится, я признаюсь в этом честно, если рядом со мной кто-то стреляет. Я привык к тихой, спокойной работе за письменным столом. А тут начинать рабочий день с пальбы?! А что, если я буду ранен, если пуля преступника попадет мне в правую руку, и я не смогу держать в руке гусиное перо? (В скобках замечу, что я всегда пишу сказки, как это делали в старину, хорошо зачищенным гусиным пером.)

Между тем наступали третьи сутки, как исчез Тимур.

Каким же безмерным было наше удивление, когда именно в тот момент, когда мы с Петухом Ивановичем, вооруженные как подобает группе захвата, готовились уже приступать к боевой операции, в наш двор медленно и даже как-то торжественно вкатились вишневые «Жигули» с номером «41— 37 СТБ».

За рулем сидел Тимур.

— Где ты был? Откуда ты приехал? — воскликнул я.

— Он приехал с улицы Окольной. И чует мой разум, приехал не один, хотя на сиденьях никого нет,— медленно и уверенно проговорил петух.

— Откуда ты все знаешь, дядя Ваня?!

— Что? В этом воровском ужасном доме за два дня ты научился пренебрегать моими требованиями? Ты забыл мое отчество?

— Нет-нет, Петух Иванович. Ничему плохому бандит меня не научил! Это я его учил, а не он меня!

Тимур медленно вышел из машины. Из-за ремня штанов у него торчала рукоятка старого маузера. Тимур был похож на заправского партизана.

Вдруг откуда-то до нашего слуха донесся не то писк, не то плач.

Тимур обошел машину и открыл багажник. В багажнике, связанный цепями по рукам и ногам, лежал незнакомец.

— Этой цепью он приковал меня к себе,— рассказывал Тимур.— Но я, улучив минутку, когда он спал, вытащил его маузер. Одного выстрела по цепи хватило, чтобы освободиться от наручников. Другим выстрелом — по шляпке гвоздя я вогнал в стену этот гвоздь у него на глазах, и он понял, что меня нужно слушаться. И ни в коем разе не перечить.

И тут из багажника послышались даже не плач, не писк, а рыдания. Связанный преступник громко и неутешно рыдал:

— Разве я перечил? Я сразу же подчинился. Он заставил меня связать себя и под дулом пистолета ползти и лезть в багажник, а потом запер меня здесь! Разве это не позор? Что скажет воровской мир, когда узнает о моем поражении?! Мне нет уже места в преступном мире! Когда такие шкеты задерживают старых ворюг, как жить дальше?!

— Кто послал тебя захватить мальчика? — строго спросил петух преступника.— Кто навел тебя на него?

— Меня вызвал сам Король всеземного зла! Он сказал: «Преврати мальчишку в вора, в бандита, в отпетого негодяя!» Но я не смог выполнить приказ Короля. И теперь мне надо скрываться. О горе, горе мне! Этот мальчик совершил во мне переворот. Да, я каюсь! Каюсь перед всеми. Я приношу покаяние всему миру! Я торжественно заявляю: я не буду больше воровать! С этой минуты я становлюсь абсолютно честным человеком! Но горе мне, горе! Я никогда раньше не был честным человеком. Я не знаю, как вообще быть честным!

Рыдания, еще более неутешные, чем раньше, сотрясали наш двор. Мы отошли от кающегося человека подальше.

— Что же, Тимур,— сказал Петух Иванович.— Ты справился с серьезным делом как настоящий мужчина. Вышел из трудной ситуации. С тобой теперь можно уже совершать настоящие великие дела на земле. Мы — бойцы Сверхбога, и таких дел будет у нас немало.

Тут во дворе появилась сначала курица Клава, а затем со второго этажа спустилась по лестнице в бархатном халате мама Тимура.

— Вот и мальчик наш дома,— слегка позевывая, томно пропела она.— А то мне папаша говорил, что наш проказник опять куда-то убежал. Зачем было меня беспокоить?

Папа Тимура в полосатой пижаме тихо и с виноватым видом выглядывал из окна. Он тоже проснулся.

Кающийся гражданин в багажнике «Жигулей» все еще рыдал. Оттуда доносились громкие всхлипывания…

Последнее путешествие

Историй, повествующих о тех или иных приключениях наших героев,— великое множество. Если бы я записал их все подряд, то получилась бы, наверно, огромная книга. Пожалуй, эту книгу никто не смог бы поднять или даже открыть — такая она была бы невероятно толстая и тяжелая.

В эту книгу наверняка попала бы смешная история о путешествии наших друзей в далекую экзотическую восточную страну.

Однажды, когда петух спал, мальчик решил погулять по ночному городу в этой стране.

Прямо из гостиничного окна он слез на крышу рядом стоящего дома, а затем спрыгнул с нее на другую.

Мог ли Тимур предполагать, что крыши домов в далекой восточной стране хрупки, как пушинки, и почти прозрачны и невесомы? Мальчик прямо через потолок угодил в лохань с горячим рисом.

Вообразите, у себя дома тихо ужинает большая семья, собравшаяся вместе после дневных трудов, и вдруг к ним прямо с неба сваливается какое-то существо с горящими глазами! Представьте, пожалуйста, и такую картину: в лохани — удивленный Тимур, а вокруг не менее пораженные люди со странными голосами.

— Мунь пунь зай! Вань дин мин! — не смолкая ни на минуту, пели они.

Оказывается, Тимур угодил в лохань риса одной очень высокообразованной, ученой семьи.

Оказывается, бурный, нескончаемый спор возник у них из-за того, что одни решили, что Тимур — космонавт, а другие — что он инопланетянин с планеты Меркурий. Естественно, эти предложения надо было проверить. И мальчика тут же повезли в правительственную больницу для тщательных обследований. И сколько тут набежало газетчиков, фотокорреспондентов!

Это целая история, как Петух Иванович спасал мальчика от не в меру любопытных ученых с пронзительно-музыкальными голосами.

Можно было бы подробно рассказать и о другом приключении петуха и мальчика.

Помню, я сам провожал на железнодорожный вокзал и усаживал наших путешественников на поезд «Казань — Пермь».

В глухих, диких лесах Северного Урала стали вдруг пропадать люди. Три экспедиции, отправившиеся на поиски исчезнувших бесследно людей, сгинув в неизвестности, также не вернулись.

И что же оказалось?

Добравшись с большими трудностями до места назначения, петух и мальчик тоже сразу же заблудились в лесу. Куда бы они ни шли — на север, на юг, они возвращались к одному и тому же месту.

Какая-то невидимая сила словно опять и опять приводила их на мрачную поляну среди глухого, унылого осинника. Всюду на этой поляне белели человеческие кости. То были прямые напоминания о произошедших раньше трагедиях. Люди умирали, видимо, от голода и невыносимого ужаса, не в силах покинуть страшное место.

Тимур и Петух Иванович стали копать землю и обнаружили глубоко в ее недрах магнитное чудовище. Они сразились с ним в жестоком, беспощадном поединке и победили его.

Я мог бы в подробностях рассказать и о путешествии мальчика и петуха на «машине времени». О том, как, собрав машину из разного металлического и компьютерного хлама, найденного на городской свалке, наши герои оказались вдруг в XVI веке. И не где-нибудь, а тоже в Казани, и именно в тот момент, когда войска царя Ивана Грозного осадили древнюю крепость и намеревались брать знаменитую ханскую столицу свирепым штурмом. Оказывается, появление на поле сражения громадного золотистого петуха и мальчика в незнакомой одежде изумило и крайне встревожило и татар, и русских, и невиданная отчаянная битва на целый день была прервана.

Это не нашло, к сожалению, отражения в исторических летописях. Не знали летописцы, и как быть с описанием появления на поле битвы золотистого петуха и мальчика.

Наши путешественники решили не вмешиваться в ход истории, и им пришлось сломя голову бежать, и потому, в спешке нажав не на тот рычаг, Тимур и Петух Иванович вернулись обратно не в тот год, из которого они выскочили на «машине времени» в своем путешествии в прошлое.

Произошла ошибка, и они возвратились в мир, который оказался на десять лет старше. Там, в ближайшем будущем, тоже шла война, в «машину времени» попал чей-то снаряд, и Тимуру и Петуху Ивановичу больших трудов и немалой траты нервов стоило починить машину и еле-еле вернуться в жизнь, которой они жили прежде у нас в городе.

Так или иначе, но слава и самые разные слухи о моих неугомонных приятелях-путешественниках все дальше разлетались по земле, и однажды в нашем дворе появился еще один незнакомец.

Я как раз спустился со второго этажа по лестнице и вышел во двор, и человек обратился ко мне:

— Скажите, правильно ли я сделал, что зашел во двор этого дома?

Вот чудак, подумал я.

— Откуда я знаю, правильно вы поступили или нет? Что вам нужно?

— Мне крайне надобен знаменитый борец за справедливость мальчик Тимур,— сказал незнакомец с каким-то странным иностранным акцентом в голосе.— А также мне крайне нужен его знаменитый друг и учитель Петух Иванович. Слава о них уже обогнула весь земной шар. Данные господа проживают здесь?

Нужно сказать, странный человек этот, средних лет, в клетчатых штанах и в цветастой, с печатями различных рекламных знаков, рубашке с закатанными рукавами, все время улыбался. Сначала мне его улыбка показалась приятной, а потом вдруг начала крайне раздражать. Что-то в ней было искусственное и неживое.

— Что вам нужно от данных господ? — не совсем дружелюбно спросил я.

— Я специально приехал сюда из одной далекой богатой страны,— по-прежнему лучезарно улыбаясь, отвечал человек.— Мы кричим на весь мир, что мы сильнее всех. Но на самом деле мою богатую, но бедную страну захватили биороботы. И вот по поручению своих друзей я прилетел по воздуху к мальчику Тимуру и Петуху Ивановичу, чтобы они спасли нас всех. Мы сами никак не справимся.

Тут я позвал Петуха Ивановича и Тимура.

Мы сели за стол дома у меня в кабинете, курица Клава принесла нам бидончик свежего кваса домашнего приготовления, и улыбающийся иностранец рассказал нам очень странную и страшную историю.

Оказалось, он улыбается все время не по собственному желанию. А из страха, въевшегося в кровь. И по привычке.

Как выяснилось, его страна находится за океаном и известна всем. Это большая богатая страна, которая всеми в мире командует и всем все указывает. Если посмотреть со стороны, там живут сплошь счастливые люди. С утра до вечера в этой стране все только и улыбаются.

— Если вы не захотите улыбаться или по какой-то причине не можете делать это,— со слезами на глазах рассказывал иностранный посетитель,— то вас тут же возьмут на заметку, потащат в полицейский участок или на прием к фельдшеру и начнут допрашивать: «Почему вы не улыбаетесь? Почему вы несчастны?» В нашей стране принят очень строгий закон о том, что все должны быть счастливы! — и тут иностранец заплакал и даже зарыдал, уже не сдерживаясь.— Иногда так хочется быть серьезным и подумать о чем-нибудь грустном. Но мы боимся не улыбаться. Мы обязаны выглядеть веселыми и счастливыми. Мою любимую девушку, которая перестала улыбаться, поместили в психиатрическую лечебницу и держат там под замком уже три года!

— А как зовут вашу девушку? — вдруг спросил Тимур.— Она красивая?

— Да, она очень красивая. Зовут ее Мэредит. Или Мэри.

— Мэри,— вдруг еще тише прошептал Тимур.— Девочку, которую я люблю, тоже зовут Мэри. Она живет в Австралии. Когда нам исполнится восемнадцать лет, мы поженимся.

— Мы тоже очень хотели пожениться с Мэри,— сказал иностранец.— Но нас разлучили биороботы.

— А кто такие эти биологические роботы? — спросил я.

— Они ничем не отличаются от людей,— рассказывал плачущий иностранец в клетчатых штанах и яркой рубашке.— У них такие же руки и ноги. И такие же точно головы. Их почти невозможно отличить от людей. В этом-то и заключена вся опасность. Они уже полностью захватили нашу страну и теперь хотят овладеть всем миром. Они говорят: «Все будут счастливы, все миллионы существ! А те, кто несчастлив, не будут жить на Земле!» Роботоиды отличаются от настоящих людей именно тем, что им не дано быть несчастливыми. Они с гордостью утверждают, что разрешили на Земле загадку счастья. Когда они победят, все в мире будут обязаны стать счастливыми. Маленькое существо родится на свет и вплоть до той минуты, когда сойдет в могилу, обязано будет улыбаться и днем и ночью.

— Да, вы огорчили нас этим известием,— сказал Петух Иванович.— Это очень серьезная опасность.

— Нужно спасать Мэри и других людей! — сказал Тимур.— Давай собираться в поход.

— Ой, не знаю, не знаю,— покачал я головой.— По-моему, не надо вам в эту историю вмешиваться. Это дело рук даже уже не Короля зла. Биороботов на Землю, видимо, напустил сам Дьявол. По силам ли вам сразиться с Дьяволом?

Надо сказать, что Петух Иванович был еще и маг, и гипнотизер, и йог-экстрасенс. Жизнь у него была бурная, и были в его ранней юности моменты, когда он проходил курс обучения даже в горных монастырях у монахов древней даосской школы. Видимо, пришла для него минута показать и это свое искусство.

— Ну-ка, Тимур, принеси графин или большую банку с водой,— сказал он вдруг.— А то у нашего писателя и стакана чистого не найдешь. Попроси графин или банку у тети Клавы.

Тимур с грохотом метнулся вниз по лестнице к курице Клаве и почти тотчас же возник снова в дверях с синим старым графином, наполненным водой.

— Сейчас я тебя помещу на границу нашего времени и пространства. Проще говоря, на границу нашего мира,— сказал Тимуру петух.— Ты будешь как бы спать с открытыми глазами и видеть все, о чем я тебя попрошу. Смотри внимательно на эту воду в графине и рассказывай нам обо всем, что в ней увидишь.

И петух приподнял одну лапу, и коготь мягко коснулся лба мальчика.

Мальчик мгновенно оцепенел. Глаза его непроизвольно и напряженно устремились на графин с водой, стоящий на столе. Губы приоткрылись.

Я почувствовал, что у меня тоже от удивления открылся вдруг рот. Я взглянул на иностранца. Иностранец испуганно и восторженно смотрел на петуха.

— Вижу! Вижу! — вдруг вскрикнул Тимур.

— Говори, что ты видишь! — приказал петух.

— Я вижу внутри графина, как в уменьшительной линзе, зеленую комнату. В ней за красным столом сидят девять страшных стариков со сверкающими глазами. Одного старика я узнаю. Мы с ним встречались. Это Король всеземного зла. Но других я вижу в первый раз.

— Приглядись внимательно к тому, кто сидит во главе стола. Ты, возможно, не увидишь его воочию, не сможешь описать его словами, но обязательно почувствуешь его присутствие.

— Да, все девять страшных стариков почтительно обращаются к центру стола, но в этом месте я никого не вижу,— резким отчетливым голосом сказал Петя.— Здесь что-то очень черное… и неразличимое. Я не могу сказать словами… Невыносимо черное и страшное. Не могу смотреть.

— Не бойся. Ты под защитой Сверхбога. Смотри и рассказывай.

— Кто это? Кого он видит? — почти посерев от страха, спросил иностранец.

— Он видит Дьявола и королей зла всех планет Солнечной системы — Меркурия, Венеры, Земли, Марса, Юпитера, Сатурна, Урана, Нептуна, Плутона. Скажи! — внезапно оборвав разговор с нами, обратился петух к мальчику.— О чем они говорят?

— Дьявол говорит, что ими уже захвачено на Земле несколько стран и надо захватить все остальные. Он говорит, что на Земле все люди до одного будут заменены биороботами и что никто из них даже не заметит, как это произойдет. Дьявола я не могу различить. Он в сплошном черном облаке… Я только слышу его голос. Но девять страшных стариков хохочут от радости. Они уверены в победе!

— Хорошо! Смотри снова на воду в графине! — и петух вновь положил Пете на лоб свою лапу.— Говори громко обо всем, что ты увидишь.

Мы переглянулись с иностранцем. Какое-то непостижимое чувство сковало нас обоих. Еще бы, мальчик ощутил, что в черном облаке скрывался сам Дьявол! Кого бесстрашный мальчик увидит теперь? И о какой неведомой дотоле невероятной тайне мира поведает нам сейчас древний синий графин с водой?

— Вижу! — снова сказал Тимур.

Мы с иностранцем вздрогнули.

— Что ты видишь? Говори!

— Все опять, как в уменьшительном стекле… Но теперь в графине мы с тобой, Петух Иванович!

— Спокойнее. Говори!

— Мы находимся в белом красивом, чудесном зале без стен. Может быть, это вовсе и не зал. Мы стоим перед золотым столом. В зале только мы, но есть еще кто-то, хотя я ни одного слова про этого третьего сказать не могу…— в голосе Пети слышалось волнение.— Да, я вижу… какую-то полноту чего-то. Какую-то… необычайную светлость,— поправился он.— Света очень много… Свет входит в меня. Он наполняет меня, я ощущаю в себе невероятную силу. Мы становимся с тобой, Петух Иванович, необыкновенно сильными.

— Кого он видит? — в страхе прошептал человек в клетчатых штанах.

— Он ощущает Сверхбога. Мальчик не может его видеть, как не может его видеть никто, но он различает его присутствие рядом с собой. Он находится сейчас в Боге, и Бог находится теперь в нем. Скажи! — повелительным голосом петух вновь обратился к Тимуру.— Что говорит нам сейчас Бог-Свет?

— Он говорит: «Идите и спасайте девушку Мэри и других людей»,— ясно и отчетливо прошептал мальчик.

— Сам Бог просит Тимура спасти мою Мэредит?! — иностранец, потрясенный бесконечно, казалось, даже не мог стоять на ногах, невыразимая радость надежды озарила его лицо.

— Бог-Свет верит в наши силы,— продолжал мальчик.— Вы справитесь, говорит он нам.

— Хорошо! Проснись! — и петух повелительным движением провел медленно лапой над головой мальчика.

Тимур очнулся и с удивлением взглянул на всех нас.

— Мне кажется, я заснул. Зачем меня разбудили? Такой интересный сон снился мне!

— Это был не сон, мой маленький друг. Это была твоя настоящая встреча с Дьяволом, а потом с Богом-Светом,— сказал петух. Потом он обратился к иностранцу: — Вы прилетели к нам вовремя. Действительно, серьезная опасность нависла над всеми людьми планеты, и их пора спасать.

Вот так странно и необычно началась эта последняя история, конца которой я еще не знаю.

Через неделю после тщательных приготовлений петух и мальчик отправились уже в путь в богатую страшную страну, лежащую где-то за океаном,— бороться с биороботами и спасать человечество от ужасной беды.

Долго о путешественниках ничего не было слышно. И вот только вчера пришла телеграмма: «Не беспокойтесь, мы живы! Но борьба на этот раз очень тяжела. Приходится воевать с роботоидами и на Земле, и во Вселенной. Но бойцы Бога-Света не знают усталости. Мы вернемся, когда покончим со злом на Земле. Скучаем по нашему двору».

Вот такую удивительную телеграмму принес в наш дом почтальон.

И я подумал вот о чем: у петуха и мальчика не всегда, наверное, есть время и даже возможности, чтобы заходить на почту и отправлять телеграммы, и если кому-то из маленьких или взрослых читателей что-то случайно станет вдруг известно о наших путешественниках (хоть какой-то пустяк, мелочь), то, прошу вас, сразу же сообщайте мне о всех новостях, которые узнаете.

В нашем дворе мы все терзаемся нетерпением, томимся в беспокойстве и ждем.

Курица Клава, обычно спокойная и невозмутимая, и та порой неприкаянно смотрит на небо. Папа Тимура в полосатой цветной пижаме тоже подчас во время ходьбы застывает в задумчивости и становится похожим на телеграфный столб. Даже мама Тимура в красном бархатном халате все чаще отрывается от зеркала, чтобы спросить меня, не вернулись ли с прогулки Тимур и Петух Иванович.

Признаюсь откровенно: я тоже, пока мальчик и петух не возвратятся из своего опасного путешествия, не могу больше писать сказки.

В самом деле, как и когда их писать? Я обычно торчу с утра до вечера как пень у ворот дома и жду сообщений. Поэтому, дорогие друзья, если кто-то из вас в России, в Америке или даже в Новой Зеландии услышит хоть что-то про наших героев, то сразу же садитесь за стол и пишите мне. Адрес у меня простой: земной шар, город Казань, сказочнику Диасу.

Почтальон немедленно доставит мне ваше письмо с сообщениями о мальчике и петухе, из какой бы точки земного шара или даже из Галактики эти сведения ни поступили, а я уж сразу напечатаю все новости об их необычайных подвигах для всех остальных людей.

Думаю, что этот роман об опасных приключениях наших знаменитых путешественников законченным считать еще нельзя…

1993, 1995