“СЬЕРРА МАДРЕ”

рассказ

Сколько Тэдди себя помнил - столько он помнил и Лукаса. Лукас был всегда. Все дело было в том, что Лукас был старше Тэдди, и когда тот только учился ходить - Лукас уже был взрослым и сильным псом. Спотыкаясь, неуверенно ковылял человеческий детеныш к большому, светло-палевому лабрадору, пытаясь дотянуться до этой спасительной пушистой и мягкой глыбы быстрее, чем упадет, судорожно вцеплялся ручонками куда попало, а вернее, куда успевал - иногда он хватался за ошейник Лукаса, иногда за ухо, за ногу или за хвост. Пес снисходительно высовывал язык, улыбаясь, громко дышал, обдавая Тэдди горячим и вкусным собачьим духом, мягко вывертывал из цепких пальчиков ухо и подставлял своему маленькому другу плотный пушистый бок.
Первое слово, которое произнес Тэдди, было не "мама" и не "папа", а "Лукас".
Когда Тэдди подрос и научился быстро бегать, они с Лукасом с веселым грохотом носились по дому, вместе, из комнаты Тэдди, скатывались по крутой лестнице со второго этажа, потом выскакивали во двор, где специально для Лукаса была огорожена большая лужайка, катались по траве, отнимая друг у друга мяч.
Целыми днями родителей Тэдди не было дома - миссис Харрис работала в банке, а мистер Харрис - в крупной строительной компании. Днем приходила бэбиситтер* - мексиканка Роза. Тэдди любил ее, она была очень добрая, умела готовить восхитительные тако, хотя очень плохо говорила по-английски. Однако это не мешало их общению. Правда, он немножко ревновал её к Лукасу. Роза умела разговаривать с собакой. Она разговаривала с деревьями, с травой, с какими-то вечерними птицами. Тэдди даже думал, что испанский язык понятней для собак и старался научиться у нее каким-то мексиканским словам, но она сказала, что говорит на индейском. Тедди совсем смутился, он считал, что Лукасу даже не нужно было ничего говорить, он был уверен, что понимает своего друга с полуслова, даже с полувзгляда.. Но он чувствовал, что у Розы есть тайный древний секрет - понимать язык зверей и птиц, и завидовал ей. И это была хорошая зависть, он просто очень хотел, как Роза, научиться языку птиц и зверей... Правда, когда он рассказал об этом маме, она рассмеялась и сказала, что это выдумки Розы, в которые не стоит верить.
А ещё Тэдди и Роза имели общую тайну. Вопреки строгим правилам, они оба подкармливали собаку под столом. Что касается Розы, она постоянно баловала Лукаса во время приготовления ужина.
Только по вечерам, за ужином, вся их небольшая семья собиралась вместе. Лукас тут же забирался под стол, прижимался к ногам мальчика, в ожидании вкусных кусочков, которые Тэдди обязательно подсовывал ему, несмотря на строгий запрет мамы не кормить собаку за столом. Но Тэдди прекрасно понимал Лукаса: разве может сравниться этот скучный собачий корм, который давали Лукасу, с кусочками пиццы или жареного цыпленка?! Если Тэдди, увлекшись, забывал о друге, Лукас тихонько толкал его мокрым и холодным носом в ноги: "Мол, что ты, дружище? Почему мне-то не даешь?!"
- Тэдди, опять собаку здесь кормишь? - иногда ловила его мама.
Отец, не отрываясь от газеты, тут же приказывал неумолимым тоном:
- Лукас, пошел вон отсюда!
Пес послушно и поспешно вылезал из-под стола и, виновато повиливая хвостом, грустно скрывался за дверью. Приказ Хозяина был для Лукаса самым главным Законом, и ослушаться его было невозможно.

Хозяин был для Лукаса обожаемым, любимым Богом. Иногда Лукасу казалось, что он почти что умирает от любви и восторга, от всей этой сладко-мучительной бури ощущений, которые вызывал в нем его Бог. "Are you a good boy?" * - часто спрашивал его Хозяин и трепал по голове, как будто этот вопрос требовал вразумительного ответа.. А Лукас всегда старался быть "гудбоем" для Хозяина и всех, кого любит его Хозяин.
Конечно, когда в их доме появилась Хозяйка, Лукас и ее полюбил со всей присущей ему верностью и нежностью.
Со временем Хозяин все меньше и меньше общался с Лукасом - ему стало совершенно некогда. Он перестал с ним играть, перестал подолгу гулять в парке, и когда пес по привычке подходил к нему и пытался, как прежде лизнуть его, подставляя для ласки голову, Хозяин холодно отстранял его : "Ну, ладно, ладно, прекрати, я устал!" Постепенно Лукас научился сдерживать себя. Но он все время втайне ждал, что вот Хозяин вспомнит о нем, позовет его, спросит, как прежде, про "гудбоя", обнимет за шею...
И только с того времени, как в дом принесли маленькое пищащее существо, крошечного человечка (а Лукас даже не подозревал, что люди могут быть такими крохотными!), Лукас вновь почувствовал себя счастливым и нужным. Крошечный человечек явно нуждался в нем! Чуть подросши, он преследовал его повсюду, глупо цеплялся за него, визжал, но Лукас прощал ему все - ведь теперь у него был Маленький Друг! Тэдди рос и все больше напоминал Лукасу настоящего Хозяина, и Лукас уже не понимал, кого он любил больше - этого ласкового детеныша или строгого и неприступного Хозяина...

Теперь Тэдди уже было восемь лет, и он ходил во второй класс начальной школы. Школьный автобус останавливался совсем недалеко от их дома - на пересечении Франклин Стрит и Вашингтон Авеню. Возле их дома рос огромный и высокий клен - это было самое старое и самое красивое дерево на их улице. Каждую осень, когда листья клена становились ярко желто-оранжевыми, клен слепил глаза: пылал, словно гиганский костер. Потом, когда листья начинали падать, Тэдди с Лукасом валялись на огромной душистой куче...
Выпрыгивая из автобуса, Тэдди бежал домой, радостно расшвыривая ногой кленовые листья. У дверей его неизменно ожидал Лукас.
- Как поживаешь, Лук? - радостно спрашивал Тэдди, и Лукас также радостно повизгивал и, обняв маленького хозяина передними лапами, вылизывал ему лицо.
Недалеко от дома, на набережной реки, был городской парк, и туда они ходили втроем - Тэдди, Роза и Лукас.
Стоял октябрь - удивительная пора в Висконсине. Зелень, в которой летом утопал маленький провинциальный городок Саук Сити, теперь сияла пурпуром и золотом. Резные листья причудливых корявых дубов светились благородной бронзой. Холмы на другом берегу реки Висконсин тоже преобразились, стали ярко-алыми и оранжевыми. Днем было даже жарко, солнце, будто и не собираясь уступать осеннему ненастью, грело изо всех сил, обманывая цветы и траву: розы выпускали новые бутоны, хризантемы радовали глаз многоцветьем, и домовладельцы, не поспевая за дружно растущей изумрудной травой, старательно выкашивали свои газоны.
По утрам над неостывшей рекой поднимался густой туман и светился в лучах восходящего солнца. Золотая полупрозрачная мантия наплывала на городок, рвалась, взмывала вверх, и плыла дальше, на поля с еще неубранной кукурузой, на холмы, окружавшие долину реки, на скоростной 95-й хайвэй, ведущий в Милуоки, на фермы, возле которых топтались в мягкой и сочной грязи ленивые стада черно-белых коров. И с каждым днем, все чаще и чаще, высоко в синем и чистом небе, пролетали над городом и над рекой стаи гусей - то совсем маленькие, то огромные; сотни их голосов сливались в один невнятный и грустный клекот. Гуси летели на юг и ночью - невидимые, растворившиеся среди холодных и ярких звезд, и долго во тьме звенели их голоса, постепенно затихая вдали...
Днем Тэдди, Роза и Лукас проводили в парке по нескольку часов. Тэдди нравилось быть с Розой, с ней можно было смотреть на облака, молчать. Иногда она рассказывала о прекрасных горах Сьерра Мадре и маленькой бедной деревне, откуда она была родом. Тэд мечтал когда-нибудь обязательно поехать туда.
Миссис Харрис, сторонница здорового образа жизни, была убеждена, что ребенку необходимо как можно больше свежего воздуха и как можно больше движений. Сама она регулярно посещала атлетический клуб и ревностно следила за своей фигурой, а Тэдди уже второй год занимался в школьной секции бейсбола.
И если Тэдди рос и рос и становился все более ловким и сильным, то Лукас неумолимо старел. Недолог собачий век... Лукасу было уже двенадцать - по собачьим меркам возраст вполне солидный.
Теперь Лукасу порой было трудно угнаться за своим другом. По правде говоря, он бы с удовольствием растянулся и полежал на траве под теплым солнышком. Но его друг хотел играть с ним, и Лукас старался. Изо всех сил.
Он уже был совсем мало похож на того красавца-лабрадора, с крепкими мускулами, гладкой блестящей золотистого цвета шерстью и пастью, полной молодых белоснежных зубов. Лукас растолстел, клыки его пожелтели и стерлись, хвост совсем облез, шерсть падала с него клочьями, морда поседела, а большие, темно-коричневые, необыкновенной красоты глаза потускнели - в его зрачках поселился лунный камень, предвестник старческой катаракты...
Но для Тэдди Лукас оставался все тем же Лукасом, он совершенно не замечал в нем никаких изменений.
В детстве все кажется Возможным, Вечным и Бесконечным. Такой же бесконечной казалась Тэдди его дружба и его жизнь с Лукасом - самой лучшей собакой на свете, самым лучшим и самым верным его другом.

Взрослые же смотрели на все это несколько иначе.
- Мне это уже надоело, honey*, по всему дому собачья шерсть! На моих новых креслах! Я сказала Розе, чтобы она пылесосила ковры каждый день! - за завтраком, проводив Тэдди в школу, посетовала миссис Харрис.
Мистер Харрис, взглянув мельком на растянувшуюся на паркете собаку, вздохнул:
- Он же старый уже.
- Да, а как он стал безобразен! Ты заметил, как он стал вонять! И вон лысина какая-то на спине! А вдруг это заразно?!
- Надо сводить к ветеринару. Позвони и назначь апойтмент**. У меня завтра выходной.
Поняв, что хозяева говорят о нем и что они недовольны им, Лукас приподнял голову и робко пошевелил хвостом.
На другой день мистер Харрис повел Лукаса в клинику.
Мистер Харрис ветеринаров не любил. Даже давно знакомого ему доктора Коэна, который ежегодно делал Лукасу различные прививки. Ветеринары только и думают, как бы содрать с клиента побольше денег. Придешь с какой-то ерундой, они взвесят собаку, потреплют за холку, в уши залезут...оглянуться не успеешь, пожалуйте, сто долларов, вот вам квитанция! Приходите еще!
На сей раз доктор Коэн в уши Лукасу не заглядывал. Назначил кучу анализов. Кровь, рентген, ультразвук, моча... Долго-долго писал что-то в истории болезни. Наконец вздохнул сочувственно:
- Подождем результатов... Я подозреваю, что у Лукаса сахарный диабет, а может еще серьезнее...печень не в порядке. Может операция понадобится..., - и выписал счет на очень кругленькую сумму.
Через несколько дней ветеринар позвонил Харрисам. Результаты оказались неутешительными.
- Послушай, Роджер, тратить на собаку тысячи долларов - это глупо! Тем более, мы новый дом покупаем, и ты еще не весь кредит за свою машину выплатил..., - миссис Харрис не на шутку встревожилась.
Конечно, они были люди далеко не бедные. Но и мистеру Харрису сумма, которую назначал ветеринар за операцию, показалась чудовищной.
- Мошенник! Этот пес на ладан дышит, а он мне предлагает выкинуть на него шесть тысяч! Я думаю, дорогая, надо сдать Лукаса в приют.
- Милый мой, что же мы скажем Тэдди? Он очень любит собаку...
- Он еще совсем малыш... ничего, забудет. Вот на Хэллоуин слетаем с ним в Орландо, в Диснейленд. Ну и в конце концов, можно взять какого-нибудь щенка.
И мистер Харрис вежливо отказался от услуг доктора Коэна.

Приближался Хэллоуин. На крылечках домов оранжевыми боками сияли тыквы. Пластмассовая нечисть скалила зубы и протягивала щупальцы из палисадников. Кое-где на деревьях повисли чучела висельников или притаилась игрушечная Смерть с косой. На крыльце дома Харрисов, обняв большую тыкву, сидел весело улыбающийся скелетик.
- Тэдди, а у нас с мамой для тебя есть сюрприз! - однажды за ужином загадочно сказал мистер Харрис.
- Какой, папа?! - глаза Тэдди радостно заискрились.
- Мы полетим на праздник в Диснейленд, мы же давно тебе обещали.
- Вау! Здорово! Спасибо, па, спасибо, ма! - мальчик вскочил из-за стола и в радостном возбуждении обнял отца.
- Только вот что, Тэд. Я был с Лукасом у ветеринара, и доктор сказал, что Лукас сильно болен. Мы должны отдать его в специальный госпиталь, где за ним будут ухаживать и лечить его.
- Лукас болен?! Но он же все время играет со мной!
- Он уже старый, сынок, ему требуется лечение, - добавила миссис Харрис.
- Но ведь мы заберем его обратно, когда приедем, да? - мальчик обеспокоенно переводил глаза то на отца, то на мать.
- М-м.., - замялся мистер Харрис. - Конечно...если его вылечат к тому времени...
- А где этот госпиталь?
- Возле магазина "Кей-Март", знаешь, такое красивое белое здание.
И тут Тэдди неожиданно поразил их:
- А мой друг Майк говорит, что это приют, где убивают кошек и собак!
- Да что за глупости! - попробовала улыбнуться миссис Харрис.
- Не глупости, это правда! У Майка там мама работает! Он там у нее много раз был и знает! - в глазах Тэдди блеснули слезы. Инстинктивно, как зверек, он почуял, что взрослые говорят неправду. - Я не хочу отдавать туда Лукаса! Мы его сами будем лечить... Я не хочу в Орландо, я останусь с Лукасом!
- Сынок, билеты уже куплены. Мы заказали номер в самом лучшем и сказочном отеле. Хорошо-хорошо, мы приедем и сразу пойдем к Лукасу, узнаем, как его здоровье.., - теперь мистеру Харрису хотелось поскорее закончить разговор.
Тэдди, словно не слыша его, сполз со стула и обнял Лукаса за голову. Пес радостно застучал хвостом и начал облизывать лицо маленького хозяина.
- А когда Лукас поедет в госпиталь? - Тэдди вновь повернулся к отцу.
- Завтра, сынок, - в голосе мамы он уловил робкую нерешительность.
- Я тоже поеду его отвозить.
- Но к чему тебе, Тэдди? Папа и сам справится.
- Нет, я тоже поеду.., - мальчик вскочил, крикнул весело собаке: - Хэй, Лукас, пошли!

Майк был одноклассником и самым лучшим другом Тэдди. Он жил вдвоем с мамой в маленьком и старом доме. Дом этот с непривычки поначалу ужасал Тедди своей бедностью, беспорядком и хаосом, который творился там от того, что в нем, вместе с Майком и его мамой Викки, жило еще около десятка собак и столько же кошек . Но вскоре Тэдди не только стало нравиться в доме его друга, он даже завидовал Майку - вон сколько у него животных, а у него, Тэдди, всего один лишь Лукас.
С Майком ему было всегда интересно.
- А где твой папа? - как-то спросил он друга.
- Я его не знаю. Он бросил маму, когда я родился. Он живет в Чикаго, и знать нас не хочет.
- Но разве так...бывает?... - потрясенно удивлялся Тэдди.
- Бывает, еще и не такое бывает! - Майк всегда казался ему намного более взрослым, хотя они были ровесники.
Майк же и рассказал ему как-то о приюте. О том, что там каждый день убивают собак и кошек. И о том, что все их собаки и кошки были привезены мамой из приюта.
- Вот вырасту, стану богатым, и у меня будет свой собственный огромный приют, куда я соберу всех ненужных животных. И я не буду никого из них убивать, я их всех спасу. Я ученым буду.., - мечтал Майк. - А ты кем хочешь стать, Тэд?
- Не знаю.., - смущенно мялся Тэдди. Он и вправду не знал, вернее, даже никогда не думал об этом.

... Не мог заснуть Тэдди в тот вечер. Он вспоминал слова Майка, потом - слова родителей. Он испытывал удивление и легкий стыд от того, что Майку он почему-то верил больше, чем своим собственным родителям.. Он так давно мечтал поехать в Диснейленд... Но Лукас... Конечно, его там вылечат... Нет, разве родители станут ему врать?!... Откуда Майк знает, что там убивают... Он сам говорил, только никому не нужных... Но Лукас-то ИХ собака! Он им нужен... Они приедут, заберут Лукаса, непременно заберут...
Измаявшись в постели, вдруг ставшей ему неудобной, Тэдди встал завернулся в одеяло и пошел под лестницу, к Лукасу. Лукас воспринял появление друга как должное. Подвинулся, положил на него свою тяжелую лапу, задышал часто, лизнул в подбородок. Резкий запах собачатины, исходивший от Лукаса, был вкусен и приятен Тэдди. Они враз вздохнули, и Тэдди наконец уснул. И там, в дебрях сна, его воспаленный мозг выстроил гору. Он сразу узнал ее. Это была гора Сьерра Мадре. Вершина ее терялась в облаках, а по ее каменистым уступам карабкался Лукас. Он скользил, поскуливал, срывался, но вновь и вновь с маниакальным упорством полз наверх. "Лукас! Лукас!" - в отчаянии кричал Тэдди, но пес его совершенно не слушался. Даже не оглянулся на него. Тэдди знал, что Лукасу ни в коем случае нельзя туда подниматься. Он пытался догнать его, но ноги его были словно из ваты и беспомощно проваливались среди камней.
И вдруг из тумана выткалась Роза в каких-то странных одеждах. "Рози! - обрадовался Тэдди, - Позови Лукаса!" "У нас все собаки всегда уходят в горы. Умирать..." - сказала Рози и стала медленно таять. "Рози, подожди!..." - кричал Тэдди.
В этот момент знакомый язык мягко прошелся по его заплаканному лицу, и мальчик проснулся. Он радостно обнял Лукаса: Лукас был рядом с ним и не убегал от него ни на какую гору. Тэдди подумал, что ему нужно обязательно увидеть Розу.

В то утро Тэдди проснулся очень рано. Рози жила примерно в миле от дома Харрисов. Тэду надо было успеть вернуться к желтому автобусу к семи. Лукас был счастлив пробежаться с ним натощак.
Рози перебирала свои вещи. Она поцеловала Тэдди в макушку и погладила ласкавшегося к ней Лукаса.
Тэдди скомканно рассказал ей о своих сомнениях и сне. Ему кажется, что все не так, и все врут, и всё - ложь. Она ответила, что ложь - это испытание для всех. Как врущих, так и воспринимающих это. Как правило, Ложь начинается из хороших намерений - не доставить неприятность... к примеру, скрыть печальную правду...Но без Правды нет Истины. "Но ты должен верить своим родителям, Тэдди, - сказала Роза. - Они никогда не сделают тебе зла". И еще она сказала, что все мы - слабы, но нашу слабость может искупить простая древнеиндейская заповедь: поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой...
Она завязывала узлы. Она уезжала. В свою деревушку в горах. Зачем? Разве ей здесь плохо? Здесь хорошо, но её мать заболела и нуждается в уходе.
И она уехала в неведомые горы Сьерра Мадре. Обещала вернуться. Тэду и Лукасу.

Светлый холл приюта для животных блистал чистотой и уютом. Лукас почуял неладное еще в тот момент, когда хозяин посадил его в машину. И лишь присутствие Тэдди как-то успокаивало его. Его лапы предательски затряслись, когда Тэдди завел его в это незнакомое помещение. Здесь пахло бедой и безысходным горем! Шерсть на загривке Лукаса вздыбилась, он стал дрожать еще больше, поджав хвост и прижимаясь к Тэдди.
- Не бойся, Лук, мы за тобой придем, - мальчик ласково гладил его по голове.
В это время мистер Харрис подошел к офисной стойке.
- Я бы хотел сдать мою собаку, - сказал он негромко, стараясь, чтобы Тэдди ничего не услышал.
- Пожалуйста, заполните анкету, - секретарша привычным движением протянула ему лист бумаги.
Он торопливо заполнил анкету. Она просмотрела ее равнодушно:
- Вы не указали причину, почему сдаете собаку.
Мистер Харрис боязливо покосился вбок: сын был занят Лукасом и, кажется, ничего не слышал.
- Э-э...у моей жены аллергия.., - ну не станет же он говорить, что ему дорого платить за операцию. - Мы надеемся, что вы найдете Лукасу новый дом...
- Все так говорят, - секретарша сделала пометку в анкете. - У всех аллергия. Собаке вашей двенадцать лет... У нее практически нет шансов найти новых хозяев. Распишитесь.
- И что же.., - растерянно спросил мистер Харрис.
- Каждой собаке дается пять дней. Может, хозяева передумают, может кто усыновит. Если нет - усыпляем собаку.
Из-за двойных стеклянных дверей, ведущих в узкий коридор, доносился приглушенный и непрерывный собачий лай. Двери отворилась, вышла молодая женщина и приветливо протянула руку:
- Ну, как поживаешь? Давай мне свою собачку, мальчик.
Тэдди судорожно сжал поводок, а Лукас попятился и шарахнулся к входной двери.
- Нет, папа, пожалуйста, давай не будем отдавать Лукаса, пожалуйста!
- Отдай поводок тете, дорогой. Нам нужно ехать.
Предчуствие, холодное, тяжкое, страшное, охватило Тэдди.
- Нет, нет, нет!! Папа, миленький папа, не отдавай Лукаса! - Тэдди заплакал.
Но отец цепкой железной рукой взял его кисть и разжал пальцы, сжимавшие поводок. И Лукаса дернули прочь от Тэдди. И тут впервые пес заскулил и, пытаясь вырваться, заскользил когтями по гладкому полу.
Отец взял его за руку и потащил к выходу.
- Лукас! Лукас!! - кричал Тэдди, рыдая.
Но Лукаса уже увели. Мистер Харрис вспотел, пытаясь справиться с Тэдди. Секретарша, как показалось ему, глядела на них с брезгливой укоризной.

Мистер Харрис ошибся в своем сыне. Тэдди ни на минуту не забывал о Лукасе, плакал и просился поскорее домой. Отдых в Орландо превратился для всех в мучение.
Вернувшись домой, они поехали в приют. Как счастлив был Тэдди! Родители согласились забрать Лукаса обратно. Они обещали. Тэдди сразу же бросился к клеткам с собаками. Он бежал вдоль длинного ряда, жадно вгдядываясь в лающих, скулящих, прыгающих на сетку собак, больших и маленьких, лохматых и гладких. Там было много разных собак. Но среди них не было Лукаса.
Ему кое-как объяснили, что Лукаса забрали очень хорошие люди. Они полюбили его и увезли далеко в другой штат.
В школе Майк сказал безжалостно:
- Врут все они! Усыпили твоего Лукаса. Спроси у моей мамы.
У его мамы Тэдди ничего спрашивать не стал. И своим родителям тоже ничего об этом не сказал. Он им больше не верил. Не верил никому. Где ты, Рози?...

Шло время. Харрисы переехали в новый дом, еще просторнее прежнего. В честь окончания школы отец подарил Тэдди не очень новый, но еще очень приличный джип. Тэдди поступил в колледж и уехал в Миннесоту. Родителей он видел редко. Иногда приезжал к ним на Рождество или на День Благодарения. Иногда и вовсе не приезжал.
Когда Тэдди учился на последнем курсе колледжа, неожиданно от скоротечного рака умерла мать, миссис Харрис.
Прошло еще немало лет. Теперь Тэд Харрис жил в Чикаго и работал в знаменитой компьютерной компании. У него был дом в приличном районе, жена Клэр и двое маленьких дочерей.
Отец его жил один по-прежнему в Саук Сити, в своем огромном доме. Поначалу Харрис-старший довольно часто приезжал к сыну в гости, нянчился с внучками. Но годы брали свое. Здоровье его постепенно слабело. Харрис-старший уже был не в состоянии ездить на большие расстояния. Теперь за стариком приглядывала какая-то приходящая иммигрантка из России.
Прошло еще лет десять. Дочери Тэда закончили школу, поступили в университет.
Однажды ему позвонил лечащий врач его отца, доктор Шумейкер.
- Мистер Харрис, нам срочно необходимо обсудить состояние здоровья вашего отца. Когда бы вы могли приехать в Саук Сити?
- Нельзя ли по телефону? - удивился Тэд.
- Решение вопроса требует вашего непосредственного присутствия, мистер Харрис. Ваш отец сейчас в клинике. У него был приступ.

Как не любил он эту 90-ю "Вест" из Чикаго! Наконец, унылый, плоский усыпляющий пейзаж Иллинойса исчез, Тэд въехал в Висконсин, миновал Мэдисон и свернул на "родную" 12-ю. Холмы, знакомые холмы! Он вспомнил Розу. Её горы. Он так и не нашел времени съездить туда... Неширокая, вечно забитая машинами дорога петляла между полями и фермами. Был октябрь. Кукурузу еще не убрали. Живописные холмы сияли осенним разноцветьем. В небе то и дело мелькали маленькие стайки гусей. Гуси еще не спешили на юг. Наслаждались последним теплом. Черно-белые коровы бродили по пастбищам или топтались в слякотной грязи возле коровников. Сердце Харриса печально сжалось... Провинция нагоняла на него необъяснимую тоску. Он так привык к бешеному ритму огромного города, к суете деловых кварталов, даже вечные чикагские пробки его уже не раздражали, а были естественной составной его жизни. В городе словно не было времен года. Он порой и не замечал, что там на дворе - зима, весна, лето... А здесь...столько простора и неба!
Он ехал и узнавал эту дорогу. Почти сорок лет прошло, а ничего здесь не изменилось. Всё та же маленькая бедная таверна на перекрестке, вот скоро будет кроличья ферма, потом - поворот на виноградарню Воллешейма, вот мост через реку...
Тэд Харрис въезжал в свое прошлое... Городок поразил его своей игрушечной крошечностью. Как же давно он тут не был! А кажется, что уехал отсюда только вчера. Все та же станция заправки "Амоко", тот же крошечный мотель без названия, просто мотель - и все. А вот ресторанчик "Дэниел'с" по-прежнему, видимо, принадлежит семье Дэниел.
Он уверенно свернул и оказался на перекрестке Франклин стрит и Вашингтон авеню.
Боже, этот старый клен все еще там! Вновь утопает темными ветвями в роскоши янтарно-оранжевой листвы. Тэд поймал себя на мысли, что он не ожидал увидеть этот клен когда-либо ещё. Он остановился у обочины. Желтый школьный автобус неторопливо вывернулся из-за угла и встал, помигивая огнями, напротив обшарпанного, давно не крашенного желтоватого дома. Из автобуса выскочила девчонка с ранцем и побежала по дорожке к дому...
...Тэдди также бежал по этой дорожке, и ранец подскакивал у него на лопатках... Также мигал позади него желтый автобус...Роза, милая добрая Роза, где ты?.. И Лукас сейчас встретит его у самой двери, положит лапы на грудь, лизнет в лицо, обдаст горячим собачьим духом...
Как-то, несколько лет назад, Тэд спросил свою жену: а не съездить ли им в Сьерра Мадре?...А где это? В Мексике? Это, что, курорт? Просто горы? Обычная мексиканская деревня?! Ну, не знаю, honey... Она замолкла, мудро надеясь, что эта блажь сама пройдет и никто никуда не поедет, ни в какие Мьерра Садре.

Тэду невыносимо хотелось войти в этот дом. Он был почти уверен, что там, внутри, совершенно ничего не изменилось. Он молился, чтобы это было так. Но он боялся разочарования. Что этим чужим людям до его слезливых воспоминаний? Это их дом, и им нет дела до его прежних хозяев.
Только сейчас он физически ясно осознал, что здесь прошли лучшие дни его суетливой жизни.
Тэд тяжело развернулся и поехал в клинику.

Cтарик неподвижно сидел в кресле-каталке у окна. Он был грузный, с круглым животом, костлявыми руками и худыми бледными щиколотками, выглядывавшими из-под больничных шаровар. Если бы не его открытые немигающие глаза, то можно было бы подумать, что он дремлет. Но темные, мутноватые от катаракты и странно блестящие глаза делали его похожим на восковую фигуру.
- Он спит? - осторожно спросил Тэд.
- Трудно сказать. После последнего инсульта мистер Харрис стал совершенно неадекватен. У него прогрессирующая стадия Альмцхаммера*. До удара он два раза уходил из дома. Впрочем, - доктор Шумейкер оживился, - иногда его память удивительным образом проясняется. Однако же моя рекомендация остается в силе: я бы не откладывал с помещением вашего отца в нёрсен-хоум*. Конечно, вы можете забрать его в свою семью... Но самостоятельно жить мистер Харрис не может. В нашем доме престарелых прекрасные условия! И это гораздо более выгодно экономически. Всего пять тысяч в месяц. Вам самому там понравится!
- Спасибо, доктор, но я еще не спешу...
- Ха-ха! Шутник вы,Тэд! Все, как говорится, там будем! - доктор Шумейкер жизнерадостно и многозубо улыбнулся.
Большая бледная узловатая кисть Харриса-старшего медленно шевельнулась.
- Хэй, мистер Харрис! Все в порядке? А вот и ваш сын! - весело и ласково сказал доктор Шумейкер, наклонившись к старику. - Я оставляю вас наедине. Только много не говори с ним, Тэд! Он быстро устает...
Глаза Харриса-старшего, еще мгновенье назад совершенно пустые и глядящие в никуда, вдруг остановились на лице Тэда.
- Привет, папа. Ну как ты?
- А...Тэдди...сынок... Вот видишь...старый я стал...старый. Домой хочу. Увези меня домой, Тэдди...
На мгновенье Тэд Харрис представил старика в своем чикагском доме. Комната, откуда всегда будет исходить тяжкий и неистребимый запах старости, медсестры, сиделка, мельтешение этих чужих людей, и главное... этот огромный пузатый старик, которому будет все время что-то нужно... Он представил праздничное пати, нарядных гостей, смех, звон бокалов...и там, в дальней комнате сидящего старика. Или старика, выкатывающегося к гостям на своей громоздкой каталке... Да и что скажет Клэр?... Она скажет - зачем мне твой отец, Тэд?! Ее мать живет в нёрсен-хоуме и, по утверждению Клэр, вполне счастлива...
Тэд осторожно погладил костистую руку отца, ощутив пальцами твердые, похожие на круглых червей вены. Он не чувствовал к нему ничего - ни тепла, ни любви, ни боли, - словно это был не его родной отец, а какое-то абстрактное существо, в силу своей немощной старости достойное лишь элементарной жалости, граничащей с каким-то отвращением. Это было что-то ненужное и лишнее, от чего хотелось поскорее освободиться.
- Папа, доктор говорит, что тебе нужно переселиться в нёрсен-хоум. Там за тобой будет прекрасный уход круглые сутки. Мы будем тебя навещать. Вот Эми и Бетси на каникулы приедут...
- Тэдди, я не хочу в приют... Я домой, в мой дом хочу... Я не хочу в приют...Не отдавай меня в приют! Я же не собака..! - нижняя губа Харриса-старшего задрожала и некрасиво отвисла, обнажив безупречную искусственную челюсть, и эти правильные ровные зубы в сочетании с морщинистой кожей вновь сделали его похожим не на живого старика, а на восковую фигуру.
Тэд стал медленно убирать руку, но отец успел захватить ее своими крючковатыми пальцами, и слабо, безуспешно попытался задержать ее.
Как некстати вдруг вспомнил Тэд железную руку отца, неумолимо разжавшую его детскую ручонку, вцепившуюся в поводок Лукаса. Сколько же тогда в нем было силы!
- Я...я.....А-а-а..,- всхлипнул старик, и глаза его начали затуманиваться безумием.
Тэд растерялся, но рядом с отцом уже суетились доктор Шумейкер и медсестра.
- Ну-ну! Мистер Харрис, конечно, мы сейчас же отвезем вас домой! Сию же минуту! - доктор Шумейкер кивнул Тэду. - Ну вот видите, я же говорил вам. Пройдемте в кабинет и оформим все бумаги. Нужно их подписать. Вы знаете, они быстро привыкают к нёрсен-хоуму. Они начинают думать, что это и есть их дом. Они докторам верят, хе-хе... Успокойте отца, Тэд, скажите, что конечно же, он поедет домой.
- Но ведь это неправда.., - Тэд смутился.
- Старый что малый! Главное для него - это душевное спокойствие.
Но Харрис-старший уже безмятежно улыбался, с радостью поглощая конфету, выданную ему медсестрой:
- Тэдди, ты не опоздаешь в школу?
- Нет, папа, не опоздаю. До свидания, папа!

Тэд долго стоял на набрежной, печально глядя на радужные разводы речных водоворотов. Где ты, Рози? Почему ты так и не вернулась тогда? Где твои горы? Где ты, Лукас? Где ты, юный друг Майк? Где твой приют? Может, в Сьерра Мадре? Возьми меня туда!
Волны мягко, неторопливо плескались, и плыли по ним, мимо песчаных отмелей и холмов, желтые и красные кленовые листья. Река изгибалась, сверкала на солнце, неисчерпаемая прозрачная вода бежала мимо, исчезала в туманной дымке за холмами.
Где-то там, далеко, речка Висконсин сливается с водами Миссисипи, и течет на юг, через пыльные равнины Арканзаса и сухие степи Луизианы, в Мексиканский Залив, чтобы навсегда раствориться в бескрайнем океане.
Откуда, куда и зачем, плывем мы все...люди, звери, деревья, птицы, бабочки?... Плывем, чтобы навсегда, вот как эта вода, раствориться в чем-то огромном и вечном, не имеющим ни начала, ни конца.., - Тэду хотелось плакать, но слез не было.

Барабу, Висконсин,
2002

__________________________________________
Примечания.

Бэбиситтер - детская няня
Honey - буквально "медовый", так обычно называют друг друга супруги
Are you a good boy? - Ты хороший мальчик?
Назначить апойтмент - договориться о деловой встрече
Болезнь Альмцхаммера - старческое слабоумие
Нёрсен-хоум - дом престарелых